Мимоза

И поражаясь ещё больше, мы с нею вспомнили тот единственный день много-много лет назад — день, полный самых разных впечатлений; вспомнили тот восторг, с которым Мимоза оглядывалась вокруг, впервые оказавшись в доме у христиан, и её нетерпеливую радость от встречи с сестрой. Мы вспомнили, как поделились с нею сущими крохами истины, какой малой и слабой была наша надежда, и как много сумела сделать даже такая незначительная доля правды, которую мы успели ей передать (как удивительно неистребимо каждое слово Его вечной истины!). Мы вспомнили тоскливую, мутную горечь её последних десяти минут в нашем доме, которые, казалось, напрочь смели и затмили всё, что мы смогли ей рассказать. Кто бы мог подумать, что семя, посаженное в такой сумятице и спешке, сможет выжить, укорениться, пустить побеги и, наконец, расцвести подобно розовому кусту, посаженному у потоков вод? Кто бы мог подумать, что такое возможно? Да и разве это было бы возможным, если бы не превосходящая разумение любовь, благодать и милость Иисуса Христа, Господа нашего?

И сейчас, когда Мимозе приходилось тяжелее всего, она почувствовала новое прикосновение. Как будто незримая рука лежала на жизни измученной женщины, уверяя её, что Бог рядом. Нет, уверение — это не то слово. Как объяснить словами это дивное, неповторимое ощущение того, что тебя любят, что о тебе заботятся, что тебя не забыли? Наверное, никаких земных слов не хватит, чтобы передать эту ни с чем не сравнимую благость.

Мимоза покрыла свой дом пальмовыми листьями, и их надо было время от времени менять. Если не сменить их вовремя, они начинают расползаться и протекать, совсем как ветхие крыши у нас дома. А протекающая крыша — беда хуже некуда. Как говорится, »можно жить под одним кровом с тоской и печалью, но в доме с прохудившейся крышей долго не проживёшь.

Крышу нужно было срочно чинить. Всего пять рупий, и она сможет купить довольно пальмовых листьев, чтобы уберечься от самых затяжных ливней, которые приходят с северо-востока и сплошной пеленой серой воды обрушиваются на эти равнинные места до тех пор, пока вся жизнь в Южной Индии не превращается в одну сплошную мёрзлую дрожь. Ибо по какому-то странному неразумию и недальновидности дома здесь строятся так, как будто круглый год нас ждёт одно только солнце, а холода и ливней не будет вовсе. Разве что пальмовые листья на крыше мы укладываем так, чтобы сквозь них нам на головы не просачивалась вода.

Но деньги были нужны на пищу, которую быстро подрастающие мальчики поглощали в неимоверных количествах. Сначала надо думать о пище, а потом уже о крыше. У Мимозы не было лишних пяти рупий. Но крышу всё равно нужно было чинить. Она изо всех сил пыталась зарабатывать больше, но силы её и так уже были на пределе. Она не могла добавить ни одного медяка к своему дневному заработку. Никто вокруг об этом не знал. Только мой Бог. Он один знал обо всём.

В одной прекрасной тосканской легенде говорится о том, как сестра Марианна, ухаживавшая за бедной немощной женщиной, однажды утомилась так, что заснула, пока котелок с едой, которую она варила для больной, был ещё на огне. Тогда к ним в дом явился Младенец Христос, чтобы позаботиться об этом убогом котелке и не дать пище пригореть. Право, у Господа есть множество удивительных и невероятных способов посылать ответы на молитвы Своих детей, и мы даже представить себе не можем, насколько милостива и изобретательна Его благодать. Как часто Он Своей рукой завершает то, что мы не сумели сделать сами!

Подобные вещи случаются не только в легендах, но и сейчас, в самой обыкновенной повседневной жизни. Только мы не всегда видим Господа Христа и Его святых ангелов у себя дома или на улице. Может, мы забываем, что они рядом. И может быть, история Мимозы должна стать свидетельством о Его незримой руке помощи.

Однажды, когда Музыка вместе с Проказником играли на улице возле дома, мимо них прошествовала свадебная процессия с прекрасными звонкоголосыми трубами и громким шумом и криками. Когда улеглась поднявшаяся столбом пыль, Музыка, которому ужасно понравилось это пёстрое буйство красок и звуков, увидел, что посреди деревенской улицы валяются какие-то бумажки.

В доме, куда никогда не приходили письма (кроме единственного и драгоценного письма от Звёздочки, надёжно спрятанного в шкатулку), куда не приносили ни газет, ни листовок, ни брошюр, бумага была настоящим сокровищем, ведь её надо было покупать на базаре и только сразу целую пачку на один фартинг. Мальчик со всех ног кинулся поднимать драгоценные листочки. Теперь будет во что завернуть липкий кусок бурого пальмового сахара, который мать иногда давала им на сладкое.

Но один из листочков оказался грязным. Музыка снова его бросил, и потом бумажку подобрал один из его менее разборчивых приятелей.

— Мама, мама! — закричал мальчик, со всех ног бросившись в дом. — Смотри, что я нашёл!

Он сунул ей в руку пять маленьких плотных бумажек и попросил её поберечь их для того, чтобы заворачивать в них сахар.