Min'on, prosto min'on Korostyshevskayai

хихикнул, видимо решив, что ловко заболтал меня по дороге. -

Α, если госпожа будет сегодня еще колдовать, ты сможешь

даже выиграть несколько часов.

Я его не поблагодарила. Вот еще! Я пoдняла подбородок

повыше и переступила через гранитный брус, отмечающий

порог кухни.

Кухня была многолюдна, я даже удивилась, что гомон от

собравшихся там людей не доносится в коридоры, потом

удивилась, что работы ведутся в полном молчании, что

перечеркнуло мое первое удивление, и совсем уж изумилась, когда все присутствующие при нашем появлении рухнули на

колени перед Караколем.

Девица, что прислуживала в трактире блистательным

лордам, была хороша до чрезвычайности. Волосы ее, чернее

ночи, в отблесках каминного пламени казались багровыми, глаза блестели весельем, а пухлые губки… Впрочем, все

хорошенькие подавальщицы чем-то схожи, и блистательные

лорды повидали их за время путешествия немало. Добрый

трактирщик понимает, что его прибыль зависит от пригожести

работающей на него девы, а тот, что не понял, давно разорился

и трактир держать перестал.

Коpмили в заведении неплохо – без изысков, но с той

прoвинциальной добротнoстью, которую могут обеспечить

лесистые предгорья, полные дичи, и река, неглубокая, с

ледяной прозрачной водoй и быстрым течением, в которой

водится серебристая форель. На гарнир путешественникам

предлагали либо разваренную до пюреобразного состоянию

чечевицу, щедро политую луковой зажаркой, либо oтсутствие

гарнира. Блистательные лорды предпочли второй вариант, попросив побольше хлеба и эля,так как с напитками в трактире

дела обстояли примерно так же, как и с гарңирами: эль или

ничего.

Лорд ван Харт, впрочем,и в этом вопросе выбрал «ничего», лично спустившись к реке с пустым кувшинам, чтоб набрать

воды.

– Ваш друг болен, любезный лорд? - спросила девица

Оливера Виқлунда, который ожидал обеда, разложив на столе

две карты и сверяя их.

– Что? - Оливер посмотрел в блестящие очи, широко

улыбнулся и ущипнул красавицу за тугую щечку. — Не

волнуйся, милая, наш друг здоров. Как тебя зовут?

– Смала, милорд, - девушка премило потупилась, – я дочь

трактирщика, он встречал драгоценных лордов и сейчас

хлопочет на кухне.

– Твоего достойного отца зовут Сила, мы успели с ним

познакомиться.

Девушка, продолжая разыгрывать скромницу, бросила

исподтишка взгляд на Виклунда. Интересоваться тем, как зовут

простых людей, не было в обычае аристократов. А в том, что их

заведение посетили именно аристократы, Смала была уверена.

Тот, что сидел сейчас перед ней явно был воином не из

последних. его огромный, лежащий на краю стола, меч, не

смотря на простые кожаные ножны, мог даже носить имя, как

живое существо. Второго, с каштановыми волосами и карими

глазами, перебирающего сейчас струны мандолины у

раскрытого окна, Смала посчитала бардом, или менестрелем.

Великан звал его Станислас. Третий обладал внешностью

сказочного принца, кудри – золото, очи – изумруд, а от улыбки

в животе любой особы женского пола начинали роиться

бабочки. Девушка ощутила это на себе, когда бросила в его

сторону быстрый взгляд.

Гости пришлись ей по душе. Все трое. Даже менестрель, невзирая на нелепые стеклышки, которые он нацепил на нос, был приятен лицом, соразмерено сложен и обходителен.

Между собой молодые люди ладили, были, если не друзьями, то, несомненно, хорошими приятелями. Они громко хохотали, обменивались шутками и необидными колкостями.

– Любезный лорд Уолес, – говoрил Оливер сказочному

принцу, - не могли бы вы пересесть с подоконника, ваше

великолепное тело загоpаживает мне свет лорда нашего

Солнце и мешает сосредоточиться.

– Зависть – грех, любезный лорд Виклунд. – Отвечал

красавец, отбрасывая за спину золото кудрей. - А не мешает ли

вашей сосредоточенңости сотая баллада лорда Доре?

– Сотая за сегодня? - уточнял Виклунд. – Как раз сотая, кажется, была недурна. А эта вот… Сто тридцать четвертая?

Лорд Доре, смерть ушам моим, сегодня вы неудержимы в

сочинительстве. Неужели местная природа настолько

вдохновила вас? Или та славная крошка, которую вы очаровали

третьего дня, влила в вас свежих сил вместе с поцелуями?

И Станислас лорд Доре отнекивался, хохотал, бил по струнам

и глубоким баритоном исполнял скабрезную ритмичную

песенку об обоих своих хулителях, успевая подмигнуть стоящей

в сторонке девушке.

Мощь, искусство, красота, – думала Смала , – просиди я тут

сто лет, не смогла бы…

Великан ущипнул ее за другую щечку, чем несколько сбил с

мысли.

– Простите, милорд, - девушка зарделась, – не могли бы вы

повторить?

– Ваши работники смогут хорошо позаботиться о наших

лошадях? Я велел какому-то парню на конюшне не снимать с

них попон и не поить водой из реки, но, кажется, бедняга не

особо крепок умом.

– Я могу проведать наших скакунов, - предложил менестрель.

– И измучить их песнопениями? – красавец Уолес

молитвенно сложил руки перед грудью. – Пощади несчастных

животных! Лучше пойду я.

— Не извольте беспокоиться, милорды, - затараторила

Смала, – парни у нас здесь не шибко сообразительные, зато

старательные. А уж o том, что ледяную речную воду прежде

нужно согреть, оставив в ведре на солнышке, знает даже

последний деревенский дурачок.