Мина замедленного действия. Политический портрет КГБ

Итак, монополия КГБ на информацию. Как она создавалась? Так же, как и всякая другая — отсутствием или практическим отсутствием альтернатив. В Соединенных Штатах Америки, например, информация поставляется правительству: ЦРУ, ФБР, РУМО (военная разведка), Бюро разведки Госдепартамента, Агентством национальной безопасности, исследовательской службой Конгресса, общественными организациями и т. д. и т. п. Поставляется по независимым друг от друга каналам (что дает возможность эту информацию сравнить) и в условиях жесткой конкуренции одного разведывательного ведомства с другим.

Эта конкуренция, кстати сказать, является одним из самых надежных гарантов защиты демократии и личности от секретных служб, которые везде и во всех странах, конечно же, нарушают закон. Ибо никакая комиссия Конгресса, никакой парламент, убеждена, не способен проконтролировать разведывательную организацию лучше, нежели другая разведывательная организация, борющаяся за приоритеты финансирования из государственного бюджета.

Так вот, в нашем Отечестве вся основная информация, в том числе и та, что добывается Главным разведывательным управлением Министерства обороны СССР (во всяком случае, в наиболее важной своей части), стекается в КГБ СССР. Что происходит с информацией дальше? А дальше она отфильтровывается. Та, что приходит по каналам разведки из-за рубежа — в Информационном управлении Первого Главного Управления, та, что рассказывает о ситуации в стране — в Аналитическом управлении, куда поступают все наиболее серьезные документы и сведения, направляемые чекистами с мест. Следующий фильтр — руководители главных направлений — разведки и контрразведки. От них информация ложится на стол Председателя КГБ СССР, который, как объясняли мне мои собеседники, «может дать ее наверх, то есть Президенту, например, а может и не дать». Как было, если вы помните, с информацией по поводу грядущей кровавой бойни в Сумгаите или Фергане.

Если Председатель сведения «давал», то она приходила к руководству страны в виде записок, которые, как правило, подписывал Председатель КГБ СССР, или в виде телеграмм — это входит уже и в компетенцию заместителей и начальников управлений. Причем интересно, что информация может быть первого сорта — так называемая «первая разметка», — которая расписывалась Горбачеву и его ближайшему окружению, и сорта второго — «вторая разметка» — руководству калибром поменьше, коему все знать не обязательно.

Кроме того, информация самым тщательным образом анализируется и изучается.

Только по моим, полагаю далеко не полным, сведениям, этой работой занимаются: Управление информационного планирования и анализа, уже упоминавшееся Информационное управление, Информационно-исследовательский институт, в чье ведение входит углубленное исследование проблемы (все находятся в ведении ПГУ), Информационно-аналитический отдел НИИ КГБ СССР Второго Главного Управления, Информационно-аналитическое управление, которому поручено готовить аналитические справки о всех процессах, идущих в стране.

Однако кроме той информации, что стекается с мест, есть еще и информация заказная. Как хорошо сказал уже упоминавшийся мной полковник КГБ Владимир Рубанов: «КГБ сам себе заказывает музыку».

Готовится она следующим образом. В районные и городские управления КГБ рассылается, например, указание «О предоставлении информации об оперативной обстановке в рабочей среде». В этом документе уже содержатся инструкции, какая информация руководству КГБ, которое скромно именуется «центром и инстанциями», нужна. А именно:

«факторы и условия, способствующие негативному (здесь и далее выделено мною — Е.А.) воздействию на рабочую среду… средств массовой информации»;

«динамика развития независимого рабочего движения и его взаимодействие с международными организациями и профобъединениями» (читай — связь с Западом);

«дать оценку оперативными источниками… негативных последствий деструктивных явлений в рабочей среде».

«В общем, программа задана, — резюмирует сотрудник Управления КГБ по Волгоградской области майор Александр Маврин. — Если действия, то обязательно «экстремистские», деятельность — «деструктивная», проявления — «негативные». «…Подготовленная подобным образом информация, — осторожно предполагает майор, — может ввести в заблуждение руководство КГБ и политического заказчика. Есть опасность, что ответные шаги (властей) будут неадекватными происходящему — у страха глаза велики».^{70}

Примерно о такой же» информационной кухне» рассказывал мне и сотрудник Управления КГБ по Ростовской области майор Михаил Шевцов. Правда, его «кухня» включала в себя еще и подготовку возмущенных, либо — благожелательных «откликов» народа на те или иные действия властей.

На стол же Президента ложились вот такие, например, информационные послания руководства КГБ: