Минас (СИ)

Грызни поубавилось, но и особо дружелюбной атмосфера не стала, просто теперь все держали свои мысли при себе. Но тут случилось новое событие, несколько отвлёкшее оба взвода от насущных проблем. Вплотную к кадетскому лагерю отстроили ещё один, почти такой же, и в него завезли шесть десятков подростков. Наставник Сахаал взял первую дань с одного из миров.

И все немедленно почувствовали себя ветеранами. Новоприбывшие были такие нелепые, так смешно ничего не умели, путали команды, застревали на простейших упражнениях! А при виде заглянувшего к ним Наставника Сахаала – только что не разбежались с визгом. И смотрели через забор настороженно, но с таким завистливым восхищением! Новый лагерь был полностью отдельным, включая сержантский состав, но разговаривать через символическое заграждение никто не мешал. В первый же вечер Клаас успел пообщаться с несколькими из новобранцев, и выяснил, что вся это мелюзга находится в статусе кандидатов и финальный отбор им ещё только предстоит. Так что ветеран-кадеты в форме – для них это действительно невероятно круто!

За несколько дней илиманцы полностью восполнили пробелы в самомнении. Теперь оба взвода, без деления на «пленных» и «корабельных» назывались «старший набор», и могли свысока обсуждать новобранцев, чувствуя себя опытными бойцами и уважаемыми взрослыми людьми.

Корракс, вероятно, специально ловил момент.

Одним далеко не прекрасным утром взводам «раз» и «два» прямо на построении было велено раздеваться. Полностью. И сервитор собрал и унёс всю одежду, кроме ботинок. Из кратких пояснений Корракса следовало, что, во-первых, «закаляйтесь, хлюпики», а во-вторых «для кого голая жопа важнее боевой задачи – тем я помогу трудоустроится по их истинному призванию». И в третьих, что эта радость – на двое суток.

Удивительно, насколько одежда придаёт уверенности, а её отсутствие – деморализует. Взгляды со стороны второго лагеря тоже стали какие-то отнюдь не уважительные. На втором круге пробежки Минас понял, что парни настолько стараются не думать о собственном жалком виде, что аж спотыкаются от усилий, и это только прибавляет веселья зрителям. Надо было срочно чем-то отвлекать бойцов. Он остановил взвод в дальнем от соседей конце плаца и предложил решение. Ему сказали несколько нецензурных слов, поотжимались во искупление брани, и признали отжимание нагишом – препротивным делом, а идею сержанта – в общем годной, поскольку хуже всё равно не будет.

Голый взвод «раз» побежал дальше, несколько разлаженным, зато громким хором скандируя первую главу корабельного устава.

Это была психическая атака, подкосившая даже сержантов-наставников. Половина взвода орала так, чтобы точно заглушить гнусное хихиканье зрителей, вторая половина – ржала сама. То и дело кому-то не хватало дыхания и он начинал кашлять и хлюпать. Зато тосковать и смущаться не осталось уже сил ни у кого. Утренняя разминка заняла две главы устава и инструкцию по уходу за стрелковым оружием лазерной группы, сопляки из-за забора услышали много полезной в будущем информации.

Дальше постепенно стало проще, хотя выяснилось, что плотная ткань является защитой, по крайней мере, от ссадин и царапин на полосе препятствий. К середине дня все уже настолько привыкли к новому самоощущению и виду друг друга, что даже рукопашные спарринги не вызвали особого веселья. Зато все тренировки проходили в очень высоком темпе и почти без перерывов, поскольку стоять было холодно. Но к вечеру от такого темпа все уже буквально валились с ног.

И тут выяснилось, что в казарме остались только койки, тюфяки и одеяла. Вот это была совсем плохая новость, поскольку маленький легковозводимый ангар, считавшийся казармой взвода «раз», защищал от дождя и ветра, но не от холода, и спали кадеты в тренировочных робах, а поверх одеял накидывали всю прочую одежду, включая сменный комплект, а заодно всякие по случаю надыбанные тряпки. Которые теперь отсутствовали вместе со всем прочим. То-то Илинго впервые в жизни пожелал кадетам хорошего сна!

- Пиздец, – сказал Ласс, и ему за это ничего не было, потому что другого слова не мог придумать даже Минас. Вечером заметно похолодало, а спать на бегу никто из них не умел.

- Койки надо сдвигать… – голос Кастора звучал неуверенно. – Замёрзнем…

- Сдвигаем, – кивнул Минас.

Выяснилось, что есть те, кто против. Джелл любезно разрешил стеснительным не присоединяться к свальному греху и замерзать к демонам. Минас это разрешение не одобрил, пояснив, что личный состав ему дорог весь: поголовно и без пневмонии. Клаас в таких выражениях изложил разницу между замёрзшим братом по взводу и бордельным мальчиком, что вот теперь неуютно от предстоящей ночёвки стало даже Минасу. И это ещё не до всех дошло, что одеялами теплее укрыться в несколько слоёв, а не кутаться каждому в своё отдельно, и что пятнадцать человек физически не способны лечь так, чтобы все оказались спинами друг к другу.