Миндальное сердце

– Ой, – сказала Бие, и я не понял, что она имела в виду: что у меня будет братик или сестренка или что мне придется ждать два года, прежде чем мне разрешат завести собаку.

Бие сунула руку в карман и что-то достала. Это был металлический дракончик.

– Ты такой глупый, что от тебя с ума можно сойти, – сказала она с улыбкой. – Но я тебя правильно поняла – ты действительно хочешь положить конец нашим отношениям?

Я покачал головой:

– Нет. А ты?

– Тоже нет. – И Бие положила дракончика на мою ладонь.

– Значит, ты не любишь Хьюго? – спросил я.

– Ну конечно же, я люблю Хьюго, – улыбнулась Бие. – Вот как… – протянул я.

– А что? – непонимающе уставилась на меня Бие.

– Да то, что Хьюго каждое утро ходит мимо твоего дома. Это же ему совсем не по пути, значит, он заходит специально за тобой. И вот еще…

Я достал мобильный и, пролистав снимки, показал ей нужный – тот самый, где Бие с Хьюго, тесно прижавшись друг к другу головами, гримасничали и смеялись в объектив камеры.

– Да? – удивленно протянула Бие. – А что тут не так?

– Вы выглядите здесь такими… счастливыми, – выдавил я и почувствовал себя круглым идиотом.

– О боже, – всплеснула руками Бие. – Естественно, я люблю Хьюго. Ты ведь тоже его любишь. Разве нет?

– Люблю, – кивнул я.

– Вот видишь, – улыбнулась Бие. – Ладно, давай тогда мы тоже с тобой сфоткаемся.

Я поднял телефон и скорчил гримасу, и в тот же самый миг, когда я нажал на спуск, Бие прижалась своими губами к моей щеке. Губы у нее были холодные, как мороженое, которое она ела, и теплые солнечные лучи проникли мне прямо в сердце.

– Кстати, между тобой и Хьюго есть большая разница, – сказала Бие и, поднявшись со ступенек, отряхнула брюки.

– Какая же? – спросил я.

Где-то в глубине души я мечтал, что она скажет, что я классный и симпатичный парень, но в то же время я понимал, что это не так. Внешность и манеры никогда не были моей сильной стороной.

– Собаки, – сказала Бие, ткнув своим пальцем мне в грудь.

– Собаки? – переспросил я.

– М-м… – протянула Бие. – Ты их любишь…

– А Хьюго их ненавидит, я знаю, потому что они плохо пахнут и за ними надо убирать какашки, – закончил я.

Бие покачала головой.

– Что, разве не так? – спросил я.

– Он не ненавидит собак, – сказала Бие.

– Разве? – удивился я.

– Он их боится, – усмехнулась Бие. – Просто до смерти.

– Боится? – не поверил я.

– Ты думал, что он ходит в обход, чтобы заходить за мной, – сказала Бие. – Но все дело в том, что на прошлой неделе у дверей кондитерской появился большой пес. Просто огромный. И когда Хьюго проходил мимо, он вскочил и уткнулся носом ему в живот. Хьюго так испугался… – Бие осеклась и сжала губы. – Я пообещала Хьюго никому об этом не рассказывать, поэтому поклянись, что не будешь его дразнить. Договорились?

Я кивнул. Гарри! Как Хьюго мог испугаться Гарри? Он же кроткий, как ягненок.

– После этого Хьюго несколько дней вообще боялся ходить по этой улице. Вот почему он добирался до школы в обход, – закончила Бие.

Я нашел в телефоне мое фото с Гарри и показал ей.

– Ух ты, какой красавец! – восхитилась Бие. – Просто суперский!

– Ты имеешь в виду пса? – на всякий случай уточнил я.

Бие кивнула.

– Его зовут Гарри, и он очень добрый, – объяснил я. – Я могу вас с Хьюго с ним познакомить. И еще я умею ладить с собаками. – Я гордо выпятил грудь. – Но я обещаю не дразнить Хьюго, – добавил я и внезапно почувствовал себя благородным рыцарем. В конце концов, нельзя же смеяться над человеком, если он чего-то боится.

Оскар Второй

Нельзя смеяться над тем, кто боится. И уж подавно нельзя смеяться над тем, кто жестоко разочарован. А я почувствовал себя именно таким, когда понял, что в ближайшее время собаки мне не видать. Два года казались мне целой жизнью. Но, глубоко вздохнув, я вспомнил, что теперь могу гулять с Гарри и, возможно, с Амелией тоже и что самое главное – это чтобы с малышом все было хорошо.

Сейчас он чувствовал себя неплохо, но маме все равно дали больничный, чтобы она больше отдыхала.

Минула неделя. Я несколько раз выгуливал Гарри и снял свою бумажку с доски объявлений, потому что мне хватало его одного. На клумбах начинали распускаться цветы, и кустарники в парке зеленели все больше с каждым днем. Это было по-настоящему красиво, и, глубоко вдыхая свежий весенний воздух, я старался убедить себя в том, что все хорошо. Но трудно оставаться спокойным, если ты расстроен. Если чувствуешь, что разочарование поселилось в твоем сердце и точит его, как червяк миндаль.

Но однажды вечером кое-что случилось. Мы поужинали, и мама прилегла на диван с газетой, пока папа смотрел на заходящее солнце, стоя у большого окна в гостиной.

– Ох, какие грязные стекла, – внезапно сказал он и почесал себе бороду. – Придется их помыть.

– Да, только я на больничном, – напомнила ему мама и перелистнула страницу.

И в этот момент в дверь позвонили. Это была бабушка. Она раскраснелась от ходьбы и, тяжело отдуваясь, принялась расшнуровывать свои кроссовки. Потом бабуля устремилась в гостиную, принеся с собой аромат свежего воздуха.

– А теперь послушайте, что я вам расскажу, – воскликнула она и довольно потерла руки.