Помню, как не мог заснуть перед каждым экзаменом, потому что думал: «Если не получу пятерку, то не поступлю в медицинский колледж. Я уже распрощался с карьерой музыканта, что же будет, если я провалюсь и здесь?»
Меня постоянно окружали напоминания о том, с чем пришлось расстаться. Во время Суперкубка меня постигла двойная неудача в виде подготовки к тестам по биохимии и органической химии, которые были назначены на понедельник. Я не смотрел игру, но никак не мог выбросить из головы мысли о том, что один из моих друзей в перерыве между таймами аккомпанировал на саксофоне самой Бейонсе! Пришлось закрыть Facebook, потому что лента пестрела постами друзей, которые гастролировали или выступали на статусных мероприятиях. Но я принял решение, и нельзя было отступать.
Не менее тяжелым испытанием стала необходимость противостоять родным и друзьям, которые из лучших побуждений пытались отговорить меня. Они знали, чего я добился в музыке, и не могли понять, почему я отдал предпочтение своему нынешнему занятию. Кто-то предлагал задуматься над другой, менее сложной карьерой. Они посеяли в моем сознании зерно сомнения, которое в самые трудные моменты буквально отравляло мое существование. Пришлось напомнить самому себе, зачем я выбрал новое направление, и освежить в памяти то, что повлияло на мой выбор. В то же время я скрыл свое новое занятие от друзей-музыкантов. Я не хотел ничего рассказывать, так как было важно поддерживать связи с джазовым сообществом, чтобы меня продолжали приглашать на выступления. По сути, я пытался усидеть на двух стульях.
Поначалу я ограничил свои выступления, думая, что нужно сосредоточиться на одном и взяться за работу. Однако во втором семестре я стал играть чаще. Я набрал такой же средний балл, как и в предыдущем семестре, но получил гораздо больше удовольствия от жизни в целом, поскольку у меня появилась отдушина. Выступления были для меня и социальной потребностью, и доходом в одном флаконе.
Профильные занятия давались тяжело. Поначалу меня буквально тошнило от них. Но стоило вникнуть в суть, как просыпался интерес. Мне действительно нравилось рисовать химические соединения и решать задачи по математике. Я улыбался, когда замечал какое-нибудь особо толковое решение в учебнике.
И все же я долго не мог привыкнуть к тому, что в точных науках важна каждая мелочь. Я часто убеждал себя, что тесты были составлены неправильно или что понял все как следует, но не смог показать это во время контрольной. Но до меня быстро дошло, что в классе были люди, которые без проблем решали те же самые тесты. Очевидно, что они разбирались в предмете лучше меня. И это была исключительно моя вина, а не преподавателя.
Недостаточно просто один раз что-либо понять. Надо упражняться, как с игрой на гитаре. Я задавал профессору вопросы, как во время занятий, так и лично. В старших классах я никогда не занимался с репетиторами, поскольку в принципе отрицал сам факт того, что я чего-то не понимаю. Считал, что к репетиторам ходят только «тормоза». Впоследствии мне пришлось переступить через гордость. Хотелось по-настоящему щелкать тесты как орешки, а не строить из себя гения.
Мне посчастливилось прочесть книгу «Эйнштейн гуляет по Луне»[2] прямо перед тем, как я записался на курсы. Я использовал несколько мнемонических техник, например метод локусов («дворец памяти») для запоминания информации. Знаю, что некоторые люди от природы обладают хорошей памятью на числа и абстрактные понятия, но я не из их числа. Важно было осознать свои ограниченные способности с самого начала. Как только я понял свои слабые стороны, то смог направить все усилия на их устранение.
