Minecraft: Край

«Хорошо». Мысли Кэна были простыми и короткими. «Как зовут вашего первого хубунита?»

Мо в недоумении моргнула.

«А второго хубунита?»

Фин открыл было рот, чтобы назвать… но не смог. Он начал перебирать воспоминания о Крае, об их детстве. Но… не смог ничего вспомнить.

– Эй! – Джакс щелкнул пальцами перед лицами близнецов, пытаясь привлечь их внимание. – Что происходит? У вас что-то случилось? Ребят, вы просто стоите и смотрите в пустоту. Сбой в системе? Помощь нужна? Лечебное зелье, все такое?

– Прости, – прохрипел Фин. – Мы разговариваем.

– Нет, вы просто молчите, – возразила Джесстер.

– А вот и нет, мы разговариваем. Мы ведь странники Края. Или кто мы там. Странники Края могут общаться телепатически. Поэтому вокруг нас летают маленькие фиолетовые частицы.

Роари протянула руку и попыталась коснуться одной из них. Частица тут же улетела за пределы досягаемости.

– Они помогают нам транслировать мысли прямо в сознание другого странника. И шалкеры тоже так могут. Но только если захотят, что происходит очень редко. Мы разговариваем со своим другом. Его зовут Кэн. Меня зовут Мо. А это мой брат-близнец Фин.

– Вы дружите со странником Края? – Роари не верила своим ушам. – Со странниками нельзя дружить.

– У нас много друзей среди странников, – яростно добавила Мо. Очень яростно, ведь на самом деле близнецы совсем не дружили с другими странниками. Но людям не обязательно знать, что перед ними простаки-неудачники. – В общем, я думаю, что он… похож на нас? Кем бы мы ни были.

Да, близнецы все же отличались. Они были кем-то другим. Но точно не людьми. О таком и подумать было страшно. Мо перестала гладить мурлыкающего жеребенка и дотронулась до головы бедного и несчастного Кэна. От ее пальцев у него на висках остались мокрые темные следы: новая лошадь Мо была грязнулей. Но Кэн не возражал. Теперь ему было все равно. Какой смысл вообще беспокоиться?

– Не-а, – покачал головой Коал. – Вот он странник Края. Настоящий. Их достаточно легко опознать.

– Может быть, – засомневалась Мо. – Но он тоже отличается от всех.

– Его глаза, – задумчиво сказала Роари. – Я таких ни у одного странника не видела. Вообще.

– Сдается мне, ты хочешь вырвать их для своего следующего портала, да? – нахмурилась Мо.

Джакс задумался, а потом пожал плечами.

– Не, мы ведь уже здесь. Нам это незачем. Глаза нужны, только чтобы… эм… попасть сюда. И я не думаю, что там нужны настоящие…

– Хорошо, но вот что самое интересное, – прервала его Роари. Казалось, они приводили ее в восторг. В научном смысле. Можно сказать, она умирала от желания взглянуть на них поближе, понять, что с ними не так, а может, даже и вскрыть. – Как вы можете быть людьми и не помнить этого? Сколько вы уже здесь живете? Что с вами случилось? Джакс, ты не знаешь, может, кто-то сообщал о пропавших Фине и Мо? А что, если мы снимем тыквы полностью? Может, тогда их воспоминания вернутся.

«Нет, – промелькнула мысль Кэна. – Нет, не делайте этого. Если вы снимете тыквы, то все узнают про вас. И нападут».

«Ты же на нас не нападаешь».

И в самом деле. Кэн не знал, почему он не стал нападать. Но в трюме, битком набитом людьми, он оставался спокойным. У него даже не возникало желания напасть. Что с ним не так? Насколько же странным он был?

– Отстой, – прокомментировал Джакс. – А он умеет говорить?

– Я же уже сказал, что странники общаются телепатически, – снова начал Фин.

– Ага-ага-ага, монстры с экстрасенсорными способностями. Я уже понял. Но может ли он говорить? Я вот могу и говорить, и думать. В силу этого… ну, знаете.

– В силу факта, – закончила за него Роари. – Ну ты и болван.

Мо склонила голову набок.

– Я точно не знаю.

Она повернулась к своему другу.

«Кэн, попробуешь сказать что-нибудь?»

«Я и так говорю».

«Нет, говорить так, как люди. Можешь просто попробовать? Это несложно, как только привыкаешь. Тебе просто нужно двигать нижней частью лица вверх-вниз и, ну… громко выдыхать или что-то в этом роде».

– Давай, дружок, – сказал Джакс так, словно разговаривал с огромной злой собакой, которая непременно его укусит, если не задобрить ее угощением. – Поболтай с нами немного.

Кэн сердито на них посмотрел.

– Нет, – прогудел он.

Говорить ему было очень трудно. Его рот оказался куда меньше, чем у людей. Пока Кэн не открывал его так широко, как только мог, рот даже не было видно. А язык раньше лишь помогал есть, но не более того, и совершенно не привык к речи. Произносить слова было больно. Так больно, словно в рот впивались ножи.