Minecraft: Утерянные дневники

Фрейя закинула на плечо рюкзак.

Элисон помахала им из-за верстака, где она сидела и увлеченно читала книгу.

– Будьте осторожны. Согласно этой книге, там водятся довольно мерзкие мобы.

– Что читаешь? – Макс наклонился ближе, рассматривая обложку. – Дневник некой «Леокадии»? Что это еще за имя такое? – спросил Макс. – И вообще, ты хочешь сказать, что есть еще более отвратительные твари чем те, которых мы уже встречали?

Элисон пожала плечами, не отводя взгляда от страниц.

– Ну ладно, смотри не спали все тут, пока нас нет, – добавил Макс.

Элисон ему улыбнулась. Макс и Фрейя закрыли за собой дверь, ведущую в крепость, и оглядели красный ландшафт. Максу уже начинала надоедать эта местность: все тусклое, красное и зыбкое от жары. На горизонте парочка скелетов с оружием за чем-то гнались. Макс показал в их сторону.

– Думаю, лучше всего начать оттуда.

Фрейя проверила свой запас стрел.

– Тогда пойдем.

Часть четвертая

Глава 22 Дневник бабушки

Элисон отметила в дневнике место, где остановилась, и посмотрела вслед друзьям, думая о том, получится ли у них найти дядю или они обнаружат, что Николас ушел навсегда. Все-таки, она начала терять надежду, хотя Максу в этом никогда бы не призналась. Но как долго они будут искать Николаса?

Вся броня Макса проклята, Элисон чуть не умерла после нападения скелета-иссушителя, и они продолжают попадать в одновременно опасные и чудные места: здесь можно творить, они словно своеобразная ловушка, заставляющая друзей принимать неудачные решения.

Она скрестила руки на груди и скептически оглядела зал, отведенный под мастерскую. Нижний мир был ужасно враждебным. В нем работали правила, не соблюдая его правила можно было внезапно и без причины умереть. И снова Элисон поймала себя на мысли, что лучше бы этих кроватей наверху не было. Возможно, она даже приляжет на одну из них, и пусть кровать хоть взорвется – зато Элисон умрет в комфорте. Зачем вообще тут кровати? Кому пришла в голову эта злая шутка?

Элисон все же решила, что это не самые лучшие мысли, и принялась снова осматривать сундуки. И вопреки здравому смыслу, она начала с того самого жуткого сундука с глазами. Элисон открыла крышку и взяла один из них, который лежал сверху. Она знала, что это не настоящий глаз, а нечто не похожее по ощущениям на него; гладкое и холодное, словно камень. Глаз был зеленым и блестящим и, пока лежал в руках у Элисон, осматривал комнату.

– И для чего же ты нужен, глазик? – спросила она вслух, но ответа не последовало. А если бы он все же был, то Элисон бы не удивилась – только не после всех дней, проведенных в Нижнем мире. Но глаз просто молча на нее смотрел.

Возможно, получится узнать что-нибудь из тех подробных записей в дневнике?

Элисон нашла его на дне сундука, и он напомнил ей о дневнике дяди Николаса, хотя и сильно от него отличался, судя по тому, как точно и обстоятельно его вели.

Ее пробила дрожь, и она положила глаз на стол рядом с дневником и снова его открыла.

* * *

Почерк автора был таким аккуратным, что у Элисон заныло запястье при одной только мысли о том, как сложно с таким старанием выводить буквы. В записях прослеживались порядок и организованность, немного граничащие с одержимостью, так как неизвестный пытался вместить на каждую страницу как можно больше слов. Элисон начала медленно его читать, стараясь не упустить ни одной детали…

– По стилю очень похоже на бабушку Дию, – вслух прокомментировала Элисон, смеясь.

А потом она вдруг утихла. На нее накатило осознание.

Весь текст был информативным, язвительным, даже с ноткой пассивной агрессии, строгим и испещренным пометками о том, как поступать правильно, и что значит быть леди. Слишком похоже на ее бабушку. Но ведь Дия никогда не была в Нижнем мире.

С другой стороны, она знала дядю Николаса. А он, в свою очередь, в молодости несколько раз спускался в Нижний мир.

Он говорил, что его напарника по экспедициям звали Сапожок. Не Леокадия Штифель.

Леокадия.

А ведь бабушку звали Дия.

Мысли заметались у Элисон в голове, и она открыла дневник на первой странице, желая прочитать вступление, на этот раз представляя, что эти слова читает голос бабушки Дии.

Как это вообще возможно? У Элисон закружилась голова от размышлений о том, что же на свете смогло заставить Бабушку Дию отправиться в Нижний мир вместе с дядей Николасом в те дни, когда они еще не завели семьи.

И Элисон вернулась к дневнику.

* * *

На восьмой странице всплыло имя Николаса. На двенадцатой странице автор призналась, что у нее есть прозвище, которое она ненавидит: «Сапожок». Ведь именно так и переводилась ее фамилия.

Бабушка Дия сменила фамилию, когда вышла замуж за дедушку Роберта, который давно почил.

Все потихоньку складывалось.

– Ну, и что бы ты сделала, если бы узнала, что твой старый друг самолично ушел в Нижний мир? – прошептала Элисон, желая, чтобы ее бабушка была сейчас рядом и ответила на вопрос. Она безмерно скучала по Дии и всем остальным членам семьи, поэтому отодвинула от себя дневник, пытаясь взять под контроль свои эмоции.