Бра́тие, Авраа́м два сы́на име́: еди́наго от рабы́, а друга́го от свобо́дныя. Но и́же от рабы́, по пло́ти роди́ся, а и́же от свобо́дныя, по обетова́нию. Я́же еста́ иносказа́ема, сия́ бо еста́ два заве́та: еди́н у́бо от горы́ Сина́йския, в рабо́ту ражда́яй, и́же есть Ага́рь. Ага́рь бо, Сина́ гора́ есть во Арави́и, прилага́ется же ны́нешнему Иерусали́му, рабо́тает же с ча́ды свои́ми. А вы́шний Иерусали́м свобо́дь есть, и́же есть ма́ти всем нам. Пи́сано бо есть: возвесели́ся, непло́ды, не ражда́ющая, расто́ргни и возопи́, неболя́щая, я́ко мно́га ча́да пусты́я па́че, не́жели иму́щия му́жа. Мы же, бра́тие, по Исаа́ку обетова́ния ча́да есмы́. Но я́коже тогда́ по пло́ти роди́выйся гоня́ше духо́внаго, та́ко и ны́не. Но что глаго́лет Писа́ние? Изжени́ рабу́ и сы́на ея́, не и́мать бо насле́довати сын рабы́нин с сы́ном свобо́дныя. Те́мже, бра́тие, не́смы рабы́нина ча́да, но свобо́дныя.
Аллилу́ия,
Рече́ Госпо́дь: никто́же у́бо свети́льника вжег, покрыва́ет его́ сосу́дом, или́ под одр подлага́ет, но на све́щник возлага́ет, да входя́щии ви́дят свет. Несть бо та́йно, е́же не явле́но бу́дет, ниже́ утае́но, е́же не позна́ется и в явле́ние прии́дет. Блюди́теся у́бо, ка́ко слы́шите, и́же бо и́мать, да́стся ему́, и и́же а́ще не и́мать, и е́же мни́тся име́я, во́змется от него́. Приидо́ша же к Нему́ Ма́ти и бра́тия Его́, и не можа́ху бесе́довати к Нему́ наро́да ра́ди. И возвести́ша Ему́, глаго́люще: Ма́ти Твоя́ и бра́тия Твоя́ вне стоя́т, ви́дети Тя хотя́ще. Он же отвеща́в рече́ к ним: ма́ти Моя́ и бра́тия Моя́ си́и суть, слы́шащии сло́во Бо́жие, и творя́ще е́.
27 (09.08 н. ст.). СВЯТАГО ВЕЛИКОМУЧЕНИКА И ЦЕЛИТЕЛЯ ПАНТЕЛЕИМОНА
На малей вечерни
Стеце́мся ве́рою и любо́вию / и по до́лгу восхва́лим страстоте́рпца Пантелеи́мона, / ю́ности обузда́теля, в ста́рости жезл, / в боле́знех засту́пника, безсре́бреника цели́теля, / ни́щих обогати́теля, в благоше́ствиих до́браго води́теля, / в мо́ри ко́рмчию, во́инов побо́рника тве́рдаго. / Моля́щеся, си́це рцем: / о пресла́вне великому́чениче Пантелеи́моне, / предвари́, и изми́ от вся́кия ну́жды и боле́зни, / и спаси́ притека́ющия к тебе́ моли́твами твои́ми.
Страстоте́рпче Пантелеи́моне прехва́льне, / от Христо́вы любве́ ни огнь, ни ра́ны, ни меч, / ни и́ны му́ки разлучи́ти тя возмого́ша, / но, му́жески став в Христо́вом испове́дании посреде́ мучи́телей, / пострада́л еси́, Богому́дре, до конца́ / и ны́не, венцено́сец, лику́я на Небесе́х, / приле́жно моли́ся о душа́х на́ших.
Да ра́дуются собо́ри ве́рных по всей земли́ / в пра́зднственный день па́мяти / страстоте́рпца Христо́ва Пантелеи́мона, / страсть прие́мшаго / за И́же страсть кре́стную претерпе́вшаго, Царя́ Христа́, / и горды́ню безбо́жных низложи́вшаго де́рзостно, / его́же мо́лим приле́жно / во дворы́ ра́йския дости́гнути / ве́рою творя́щим па́мять его́.
До́бляго страда́льца Пантелеи́мона, / по благоче́стии до́бре подвиза́вшася, / прииди́те, лю́дие, воспои́м, глаго́люще: / ра́дуйся, тве́рдый ве́ры побо́рниче; / ра́дуйся, Христа́ име́вый в себе́, я́коже Па́вел; / ра́дуйся, пла́вающих небу́рное приста́нище; / ра́дуйся, на́ша похвало́ / и Це́ркви ве́рных ра́дование.
Слава,
И ныне,
Благоче́стие возлюби́в, / му́чениче, ма́терне, / избежа́в же му́жески / оте́ческаго преще́ния, / Христу́ Бо́гу после́довал еси́.
Возсия́л еси́ нам / от Никомиди́и, / я́ко со́лнце, преблаже́нне, / прогоня́я тьму мíра / заря́ми чуде́с твои́х.
Просла́ви твою́, Богому́дре, / в конце́х мíра / па́мять Христо́с, / Того́ бо жела́я, / кровь твою́ излия́л еси́.
Слава,
Добро́то страда́льцев, / благоле́пие му́чеников, / правосла́вных храни́телю, / приими́ ны́не хвалу́ / ве́рою сла́вящих тя.
И ныне,