Минеральный джаз

В старину говаривали, и были недалеки от истины, что этакий вздор и дребедень могут завести далеко, чуть не к самому Фоме Аквинскому, а уж от него ко всякой дьявольщине и чертовщине. Но Шамугиа останется ли Шамугиа, когда не нащупает самый верный и краткий путь, не срежет выступающий угол, не исхитрится и не извернется, чтоб без всякого Аквината пробиться в дьявольское логово? Он нащупывает и выявляет в себе столь полезные, действенные и высокоценные свойства, что один перечет их превзойдет и развеет в пух и прах все нагроможденное выше наше повествование, в чем убеждает следующий текст.

«До чего ты довел себя, Шамугиа, а? Неужто на роду тебе написано закончить дни свои в доме у ворожеи? И неужто же в мире совсем не осталось справедливости? Слыханное дело, всемогущий Всевышний ни в чем не способствует своей земной твари?! Чем ты так провинился, болезный, что все и вся ополчились против тебя? Какой черт принес тебя прямиком сюда? Тысячу раз будь проклят черный день и нечистый час твоего появленья на свет, и ату всяческой любознательности и поползновению к знаниям ныне, присно и во веки веков.

Аминь! Ну, что тебе, скажи, было здесь нужно, и чего это тебе неймется, какого черта копошишься, выявляешь, чего-то доискиваешься? Какой червь тебя точит, и какой совратитель подзуживает? Тоже мне, рыцарь-искатель опасностей и приключений, твердо и неколебимо встречающий всякое испытание! Какого дьявола ты притащился сюда?».

Ну, наконец! Попали в цель, в самое яблочко! Дьявол и мог в промозглую ночь пригнать его сюда. Да к тому же и втемяшить, вбить ему в черепушку перипетии этого дела так, что ни о чем ином он и слышать не хочет! Не так, между прочим, он долго и думал, скорей, тотчас же согласился, что тот, черт, и гнал его, и по согласии лик его осветился, просиял, будто бы наконец спали все семь печатей с тайны его довольства и благополучия, и он нащупал причину причин, сделал тайное явным и извлек из глубин недосягаемо там хоронившееся. Лик его принял столь торжественное и праздничное выражение и он обвел окружающее столь пламенным взором, будто бы призывал и побуждал самого змея-искусителя не прятаться. Пусть, однако, так сбудется все доброе и желательное, как искуситель выбрался из укрытия. Он так и остался у себя в норке. Так что же предпринять бедолаге Шамугиа, чтоб отыскать эту норку?

Глянемте правде в глаза, мои отважные, неужто нынче так сложно обнаружить убежище черта, чтоб с сей немудреной задачей не мог справиться именно наш Шамугиа? Отчего же именно? Бедняга и почище него — хотя вряд ли где под небом ходит другой такой неудачник!  — и тот, как бы сильно ни захотел, не доискался бы до чертячьего логова. А между тем при сих поисках важней всего не лениться и не отлынивать от дела, а добросовестно обвертеться вокруг своей оси. И вот тут и откроется, успевай только запоминать! Не все ли, на первый простенький случай, интернет-кафе пристанища дьявола и обиталища самой что ни на есть нечистой силы? Опершись на надежнейшие из источников (что до меня, так я всякий из них почитаю ни на грош не заслуживающим внимания), весь этот Интернет и иже с ним и есть чертовщина и дьявольщина. Не то ли упорно твердят нам самые славные наши соотечественники? Экхе-кхе, как примешься послушно им доверяться, то оказывается, что коняга предпочтительней автомашины, колодезь — водопроводного крана, лучина — электролампочки, гонец-скороход — электронной почты, дровишки — центрального отопления, и надобно ли длить перечет до бесконечности? Хотя — между, естественно, нами — сие, ну, совсем то же самое, что взять — при том, что разрываешься от зубной боли,  — и отказаться от «анальгина» в угоду традициям, сиречь по причине того, что предкам в древности так и не довелось принимать его и что надлежит подчиняться их величественному примеру. Впрочем, нельзя не отметить, что у последних не было ни выбора и ни выхода, кроме как страдать и терзаться. Как бы, однако, ни было, и каким бы благоговением ни был проникнут доблестный наш Шамугиа к своим благородным предкам, терпеть ради них боль он не намерен, притом болит у него не один только зуб, а разом всякий нерв, всякая жилка, клеточка, сочленение мышц, переплетенье связок. И как, как болят! Изыми кость из бедра, и не почувствует, разве что место отъема почешет, будто бы по нему пробежала мурашка. Короче, боль его особая, специфическая, и никакие таблетки и ампулы ее не утишат.