Минеральный джаз

То есть что значит книгу? Сколько ни строчи ее, достоверную, проницательную, неотрывную от времени и обстоятельств, главнейшую на весь новый век, однако же жизнь течет своим чередом. Течет! Не течет, а бурлит, кипит, перекатывается. Велика важность, строчишь и слагаешь. Нынче не слагает разве что отпетый ленивец. Так не отставить ли перо свое в сторону и не приняться ли, когда в тебе сохранилась хоть капелька совести, за то, что велит тебе не кто иной, как предок, сиречь засучить рукава и погрузиться в толчение воды в ступе? Тем более, что нынче и старый, и малый только этим и пробавляются. Ну да ладно!.. Как свидетельствует немалый уже опыт человечества, сколько ни пыжиться и ни хорохориться, а времени, что даровано всякому из нас без изъятия природою ли, провидением, Всевышним или всем разом, плодотворнее не используешь. И до книг ли сейчас, как поглядишь? Паче, что никакой из них не наставить хоть одну душу на путь истины и добра и не побудить откреститься, отмежеваться от зла. Что? На кой, говорите, черт эта книга, когда она не облагородит и не умягчит ни одной во всем свете души? Не скажу, не думал, побожусь вам, об этом. Да об этом ли только? Я не думаю, когда пишу, ни о чем. Что само взбредет в голову, то и переношу на бумагу. И не воображайте, что клевещу и злословлю, я веду речь о том, и только — на том и стою — о том, что являет собою непререкаемую, неоспоримую истину. Спросить меня, для чего пишу, так, пожалуй, и не отвечу. Впрочем, нет, лукавлю, отчего бы и не ответить, для чего и для кого лезу из кожи,  — для потомства, черт побери! Правда, мне уже и сегодня ясно, как день,  — хоть при том решительно все равно,  — что обо мне скажут потомки. Но, убежден, потомкам не все равно, что сообщу им я. А сказать им и тянет, и есть о чем, и по преимуществу о хорошем и добром. Когда б не опора, не надежда на вас (я при этом обращаюсь только к потомкам), для чего бы мне изощряться, доказывать, прибегать к средствам внушения… и вообще, клянусь пушистым треугольничком всякой из дам, вами только и держусь, мои златоусты. И не берите, ей-богу, в голову, что все сие шуточки-прибауточки. Позволю ли я себе, несмышленому, этакие с вами забавы, когда вы мне так невыразимо дороги. Ни к селу, должно быть, ни к городу, но скажу, что мне ну до чертиков любопытно, окажется ли упомянутый треугольник у дам в ваше время на том самом участке тела, что и у нынешних, да и сохранится ль вообще? Поскольку множество недоумков нынче долдонит, что, мол, будто бы все ведет к тому, чтоб угощаться посредством задницы, испражняться же из уст. Ладно уж! Случается услышать такое, к тому же и непристойными выраженное словесами, воспроизведение чего превышает отвагу всякого благовоспитанного мужа.