Мини-футбол на Маросейке

— Нет, давай лучше сначала к Толику зайдем, в его комнате всегда слышно, если кто к хромому заходит. Тогда мы с тобой сразу по пожарке — на чердак и послушаем. Завтра уроков много, а послезавтра зайдем.

Толик так и не понял, зачем к нему пришли Витька и Ленька. Ленька для чего-то начал агитировать его записаться в кружок юных техников, открывшийся в городском Доме пионеров в переулке Стопани. Что есть-де смысл. Но Толика техника мало интересовала, он всю свою сознательную жизнь возился с птицами.

Неожиданно за стеной раздались громкие голоса.

— Что это? — притворно спросил Витька.

— У дяди Яши гости, — ответил Толик.

— Ладно, — вдруг заторопился Ленька, — не хочешь с нами в кружок техников — записывайся в юннаты. Там тоже секция есть.

Толик не успел даже согласиться, а Витька с Ленькой уже выбежали через черный ход во двор и по пожарной лестнице взобрались на чердак. Фонарика у них не было, и пробираться по темному чердаку оказалось непросто. К счастью, новый боров над комнатой дяди Яши заметно выделялся. Он был значительно крупнее других.

Ребята приложили к кирпичам борова стаканы, но услышали лишь невнятные звуки. Слов не удалось разобрать и тогда, когда стаканы приложили к полу чердака. К тому же неясные голоса вдруг совсем смолкли.

— Наверное, ушли, — прошептал Витька. — Пойдем, не получилось!

Они успели сделать несколько шагов, когда какой-то неясный звук заставил их замереть. Оба, как по команде, присели за толстое подстропильное бревно. И в этот момент в борове, около которого они только что стояли, открылось что-то наподобие двери, и из образовавшегося отверстия вылезла черная фигура. В руке она держала электрический фонарик. Ребята затаили дыхание. Оставив отверстие открытым, фигура двинулась в противоположном от ребят направлении. Подсвечивая себе фонариком, она принялась копаться на полу чердака метрах в сорока от затаившихся ребят. Потом не спеша вернулась к борову и исчезла в нем, закрыв за собой дверь.

— Это был Сильвер, — тихо сказал Ленька, — в черном халате с капюшоном. Наверное, чтобы сажей меньше вымазаться. Вот почему у него такая большая печь и здоровый боров. Там потайной ход на чердак вделан.

— Давай завтра, как придем из школы, осмотрим, что он там делал, сейчас все равно ничего не видно. Фонарик бы достать!

— Я попробую, — пообещал Ленька. — У Борьки Медведева есть. После школы на Пуговке играем, а потом — сюда.

Сильвер

Внутри широкого дымохода отдельные кирпичи выступали из стены наподобие винтовой лестницы. Спустившись по ним, хромой Яков вылез из печи в комнату на расстеленную на полу клеенку. Потом снял с себя измазанный сажей черный капюшон, халат, шаровары, перчатки и старые ботинки. Все это вместе с клеенкой сложил в сумку, которую засунул в отверстие под печью. Затем бережно развязал принесенный сверху газетный сверток и вынул из него необыкновенно красивый серебряный ларец.

Только что спрятав в тайник на чердаке тридцать золотых монет, Яков не удержался и вытащил этот ларец из сундучка, вделанного в пол чердака. Хотелось снова полюбоваться на сокровища, спрятанные там, хотя Яков и понимал, что держать их в комнате опасно. Лучше бы, конечно, ларец с сокровищами закопать, как закапывал он стеклянные банки с золотыми монетами, — тайник на чердаке служил лишь перевалочным пунктом. Но расстаться с ларцом даже на время было выше его сил.

Поставив ларец на стол, Яков, прежде чем открыть его, еще раз мысленно прикинул: с сегодняшними тридцатью у него уже девятьсот сорок пять золотых монет. Десять монет принес вчера Бегемот, а двадцать — сегодня Шуня и Шип. «Оба Ша», как он их называл, сумели устроить «обыск» у одного жулика-торговца, адрес которого дал им Яков. Хозяин квартиры во время «обыска» был на работе, а перепуганная семья безропотно выложила деньги и драгоценности. Как и договорились, «оба Ша» взяли себе все, кроме золотых монет. Теперь до заветной тысячи не хватало только пятидесяти пяти золотых…

* * *

Порой Яков даже спрашивал сам себя: на кой черт нужна ему тысяча? Но остановиться уже не мог. Это была давняя детская мечта — накопить тысячу звонких золотых. Тогда, в детстве, эта идея стала как бы наивной компенсацией его ущербности, попыткой приподнять себя в собственных глазах. Ведь слишком часто ловил хромой мальчик чужие презрительные или сочувственные взгляды, брошенные в его сторону. В то время он только что прочел арабские сказки, в них было много волшебства и золота. И стал мечтать, как с помощью волшебства превратить свою искривленную ногу в нормальную, однако скоро понял, что волшебство не поможет, поскольку в жизни его нет. Зато есть золото. Оно имеет силу даже в его стране, хотя и меньшую, чем в других государствах — капиталистических. А тут обожавшая Якова старая тетушка подарила ему в день рождения царский золотой — десятирублевик с изображением Николая II. Единственный золотой, который чудом у нее оказался и чудом сохранился.