Миниатюры

И вот однажды высшие силы сделали ей невероятный подарок! Её роман прочёл какой-то увлечённый человек, филантроп и покровитель талантов! Он написал ей потрясающий отзыв, и пригласил в ресторан! Даже сказал, что сам за ней заедет. Она волновалась ужасно, руки не попадали в рукава куртки. Машина была высокая, большеколёсая, похожая на Джип. Может, это он и был. Он бибикнул, дверца кабины распахнулась, оттуда высунулся мужчина и махнул ей рукой. Всё было прекрасно, как в сказке! И так же сказочно пролетело время, она не замечала ни дней, ни месяцев, ни лет! Она расцвела, похорошела ещё больше, стала знаменита, издательства рвали из рук её романы, которые она писала запоем, она жила в них, купаясь в творчестве и в славе! У неё был покровитель, влюблённый в её творчество и в неё саму! И вот в шикарном ресторане отмечают её юбилей! Сколько вкусной еды, сколько цветов, подарков, вокруг – избранная публика! Вдруг за окном загрохотал салют, а за её столиком громко хлопнула пробка шампанского. От этих звуков у неё случился инфаркт! Она упала под стол замертво. Были пышные похороны, прекрасная могила на Ваганькове с памятником в виде её мраморной фигуры с книгой в руках, и… Тут она очнулась от громкого давящегося звука. Вздрогнула, и увидела кошку, которую вырвало прямо в её тарелку.

«Ах, всё это были просто мечты» – горестно подумала она. – «Хорошо, что кошку в чай не вырвало. Было бы жалко».

Приколы наших поэтов

А было это в те весёлые и счастливые времена, когда ЦДЛ принадлежал ещё писателям. Ну, в девяностые ещё, да. Творческие тусовки, дым коромыслом, знаменитый Пёстрый Зал, где стены были расписаны шаржами, картинками и цитатами писателей, а какой-то вдохновенный скульптор привинтил однажды к стене оленьи рога, отлитые им из бронзы! Нет теперь ни Пёстрого Зала, ни Дубового, ни гостиной, нет того великого духа творчества и гениальности! Всё исчезло, остался писателям лишь крохотный подвальчик под женским туалетом. Да и писатели те, великие умы, растворились и канули в Лету. Зато явилась густая поросль литературных чиновников, делающих бизнес на графоманах, коих во все века очень много водится. Ну, не все чиновники – предприимчивые бездари, есть и неплохие поэты, которые раньше даже поблескивали талантом. Вот один из них, хотя бы. Назову его N. Ну, он задавал жару в ту эпоху! Во как!

О, этот N, опять он, всё он! Снова нашкодил! Два месяца потом оклематься не мог. В поэтических тусовках он особенно известен был безумной своей страстью к «зелёному змию». Как-то, особенно перебрав спиртного в компании хмельных друзей, N не смог перекричать их – те наперебой орали свои опусы – и сильно обиделся. Пытался обратить внимание на своё творчество – ну, никак! Что делать? Он яростно перевернул стол и полез драться. Но неудачно вспрыгнул на край падающего стола, который сработал как катапульта. В считанные секунды N взмыл вверх и зацепился одеждой за те самые бронзовые оленьи рога, украшавшие пёструю стену. Очутившись над головами коллег, поэт принял это за хорошее предзнаменование, и с любопытством стал рассматривать суету внизу. А там всё ходило ходуном, мятущиеся коллеги прытко взмахивали руками, словно огромные птицы крыльями, и сплошной гул голосов казался поэту карканьем.

– Кыш, вороньё! – завопил он сверху, но его никто не услышал.

Он снова обиделся, но потом гордо подумал: «зачем мне, орлу, на ворон обижаться. Я гений, а они – графоманы». И стал вспоминать свои гениальные стихи. Вспомнил и громко продекламировал:

– Почто я не сокол, почто не летаю?

«Да это же классика!», – опомнился он. – «Я написал бессмертные строки! Я классик! Гениально, мы же это даже в школе проходили! Я гений!»

И тут его осенило, что строки эти надо положить на музыку.

Музыка не заставила себя долго ждать: в мозгу поэта тут же сама собой возникла мелодия гимна России. Он сноровисто соединил текст со звуком, и заголосил во всю мощь свой новоиспечённый «шедевр». Но рога не выдержали столь мощной вибрации в совокупности с весом поэта, и всё это рухнуло вниз.