Минимо

– Мы? Мы – вода. Аш Два О, – немного подумав ответила ей сестра, – Мы с тобой дважды гидрогениум, Ринат – единожды оксигениум. Мы вода, а, как известно, связи в молекуле воды между водородом через молекулу кислорода самые прочные в этом мире.

– То есть хочешь сказать, что всё так просто? Я-то, грешным делом, уже начала подозревать себе в том, что в своем бесконечном переборе мужиков в конце концов оказываюсь нимфоманкой, которой мужчины, а вернее, некоторые их части, становятся остро необходимыми. Мужчина стал для меня превращаться всего лишь в безликого носителя фаллоса. Я дошла даже до того, что посетила психоаналитика. Он меня выслушал и вынес мне диагноз: Я, не замечая личность в своих партнерах, своим отношением бессознательно мщу им за то, что они не видят личности во мне, – со слегка наигранной грустью констатировала Ирина, – Как ты думаешь, сестренка?

– И зачем ты ищешь то, что я уже нашла? – засмеялась в ответ Дарина, – Ты, видать, со своими поисками совсем перестала смотреть в зеркало, сестрёнка? Мы – близняшки, до трещинки являемся точными копиями друг друга. У нас с тобой даже отпечатки пальцев идентичны. Думаешь если мы с тобой, как сегодня, надеваем одни костюмы, с мужчиной ситуация в чём-то в корне отличная?

Дарина заговорщицки подмигнула сестре и протянула Ринату опустевший бокал.

Дальнейшее Ринат помнил смутно. То ли сказалась накопившаяся за рабочую неделю усталость, то ли это сработал микс из напитков, которые он успел за вечер напробоваться. Девушки выходили, возвращались, менялись местами, снова выходили, меняли место дислокации… Под конец он запутался в них настолько, что уже не мог для себя в точности отличить одну от другой. Они выпивали на брудершафт, поочередно танцевали друг с другом, снова выпивали, танцевали и так по кругу. Было легко и надежно, словно они ненадолго вернулись в те времена, когда Дарина с Ринатом ещё не были расписаны, и он с гордостью нёс своё крест по содержанию в порядке строгинской съемной двушки.

Для Рината вечер закончился неожиданно бурным сексом, словно в конфетно-букетный период. Он лежал в кровати и прислушивался к доносившемуся с кухни щебету уединившихся друг с другом сестричек. Из блаженной полудрёмы его вывел стук каблучков по ламинату на минуту зашедшей в спальню Рины.

– Милая, а что это было? – Ринат, требуя её в охапку, протянул руки.

– Всё когда-нибудь бывает впервые… – загадочно улыбнулась ему она, – Даже второй раз. Спи, давай. Завтра будет новый день и новая жизнь.

Ринат ещё немного поворочался с боку на бок, ища удобное положение. «С кем же я сейчас… Кто из них есть кто на самом деле?» Мысли смешивались и путались, словно буклированная пряжа. Через какое-то время, устав окончательно от всех приключений этого суматошного дня, он отключился.

– В Москве полдень. Вы слушаете радиостанцию «Твин-ФМ», – вещали радиочасы.

Ринат проснулся достаточно поздно. Голова гудела и уличные звуки набатом отражались от каждого закоулка его мозга… Стол в гостиной был уже убран, постельное белье на диване, где, по идее, должна была спать Ирина, аккуратно сложено в стопку. Он, потягиваясь, подошёл к окну и посмотрел на парковку. Маленькой красной машины на её вчерашнем месте не было.

– Доброе утро! «А где сестра?» – спросил он у подкравшейся к нему со спины и обвившей его руками Рины.

– Сестра уже уехала, милый! – чуть непривычно проворковала та на ухо она.

«Милый? Хм… Это что-то новенькое» – подумал Ринат, но догадался промолчать, чтоб не нарваться.

– Что, уехала по-английски и даже не попрощалась?

– А ты спи побольше! Глядишь ещё и не то проспишь… Но ничего, следующее 29 февраля – через четыре года. У нас с тобой в запасе достаточно времени, чтобы как следует подготовиться к её новому, полному маленьких неожиданностей возвращению…

Любимая мозоль, или мой золотой миллиард

Люблю я, знаете ли, проснуться рано утром, подышать свежим онлайном и в очередной раз не понять, как вы вообще живете без депрессии? Чем занимаетесь? Хохочете целыми днями, что ли?

Но сейчас не об этом. Сейчас об отсутствии секса, которые очень жёстко бьёт… «По нервам?», – спросите меня вы. «Нет», – отвечу я вам. «По здоровью?» «Нет!» «А по чему тогда?» «По холодильнику!» И попробуйте сказать мне теперь, что я не прав!

Прав, равно как и в том, что даже самый смелый из всех нас всё равно больше всего боится самого себя.

Вот смотрю я в последнее время себе тихонечко на все эти истории про сексуальные домогательства в цивилизованном мире и думаю себе под свой большой с пропиской нос: «Ну ни харрасмента себе!»

Ничего не удивляет, но странно только одно, почему до сих пор никто не догадался озвучить простейший с поверхности тезис, о том, что вся эта шумиха общественным сознанием является составной частью политики по контролю за рождаемостью? Частью плана по реализации теории «золотого миллиарда», приверженцами которой является почти вся верхушка списка Форбс?