Минин и Пожарский

В 1885 году на могиле Дмитрия Михайловича Пожарского в Спасо-Евфимиевском монастыре был сооружен памятник на средства, собранные по народной подписке на добровольных началах. Могила его была вновь открыта в 1852 голу большим любителем российской старины графом А. С. Уваровым, что было засвидетельствовано специальной ученой комиссией. Дело в том, что во второй половине XVIII века надгробный камень с именем «знаменитого победителя ляхов» Дмитрия Пожарского был снят с могилы и употреблен на поправку паперти по приказанию архимандрита Ефрема, озлобившегося на отнятие у монастыря при секуляризации церковных имений более 11 тысяч душ крестьян.

Самый известный памятник великим русским патриотам воздвигнут в Москве, на Красной площади. Он сооружен по проекту талантливого архитектора-скульптора Ивана Петровича Мартоса на собранные народом деньги. Бронзовый монумент изображает Кузьму Минина, который поддерживает израненного Дмитрия Пожарского и призывно указывает ему на Московский Кремль. На великолепном пьедестале памятника высечена надпись: «Гражданину Минину и князю Пожарскому благодарная Россия. Лета 1818». Этот памятник как бы увековечивает память тысяч безвестных героев, погибших в борьбе с иноземными захватчиками в Смутное время. Память эта для нас священна.

До 1930 года памятник стоял на Красной площади возле здания ГУМа (Государственного универсального магазина), против Кремлевской стены. Затем он был передвинут к собору Василия Блаженного, к тому месту, где в сентябре 1812 года воевода князь Дмитрий Пожарский и «выборный человек всею землею» Кузьма Минин вместе с ратниками народного ополчения и москвичами торжествовали великую победу над интервентами.

В конце 1829 года Москву посетил Виссарион Григорьевич Белинский. Обращаясь к героическим образам Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского, бронзовым монументом застывшими на века против Кремля на Красной площади, великий мыслитель и революционный демократ писал: «…вот два вечно сонных исполина веков, обессмертившие имена свои пламенною любовью к милой Родине. Они всем жертвовали ей: имением, жизнию, кровию. Когда Отечество их находилось на краю пропасти, когда поляки овладели матушкой-Москвой, когда вероломный король их брал города русские — они одни решились спасти ее, одни вспомнили, что в их жилах текла кровь русская. В сии священные минуты забыли все выгоды честолюбия, все расчеты подлой корысти — и спасли погибающую Отчизну. Может быть, время сокрушит эту бронзу, но священные имена их не исчезнут в океане вечности. Поэт сохранит оные в вдохновенных песнях своих, скульптор в произведениях волшебного резца своего. Имена их бессмертны, как дела их. Они всегда будут воспламенять любовь к Родине в сердцах своих потомков, Завидный удел! Счастливая участь!»

В Оружейной палате Кремля хранятся сабли народных героев Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского, чья рать в свое время двинулась с берегов Волги, от Нижнего Новгорода и Ярославля, освобождать Москву. Проста сабля Кузьмы Минина, во как велик был посадский человек, бросивший в родном городе всенародный клич освобождения! Если в былые годы Москва не раз грудью вставала на защиту Нижнего и других понизовых земель, то теперь Волга протянула руку помощи Москве. На сабельном лезвии — зазубрины; не раз Кузьма Захарьевич с этой вот, теперь недвижно дремлющей, саблей бросался в горячие схватки. Желтые пятна на белой рукоятке — тоже следы времени. Существует предание, что Минин подарил саблю Троице-Сергиеву монастырю, сыгравшему героическую роль в ту пору, на память о событиях, которые не должны забываться. Холоден персидский булат сабли Дмитрия Михайловича Пожарского, тоже зазубренной, с серебряной рукоятью, слегка поврежденной, — оружие прославленного воеводы не пребывало в праздности.

Народ воспел подвиг Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского в изумительных словах, полных гордости за своих великих сынов:

Поднялися те добры молодцы,
Поднялися те Руси верные,
Что Пожарский князь с купцом Мининым,
Вот два сокола, вот два ясные.
Вот два голубя, вот два верные,
Поднялися вдруг, пустилися.
Пособравши рать, рать последнюю.