Минин и Пожарский: Хроника Смутного времени

Правление Отрепьева не принесло народу перемен к лучшему. Весной 1606 года столичный посад был вновь охвачен брожением. Действуя в интересах дворян, Отрепьев далек был от мысли о восстановлении права крестьянского выхода в Юрьев день. В годы голода немало крепостных крестьян искали спасения на плодородных степных окраинах. При Лжедмитрии дума разработала закон, определявший судьбу этих беглецов. Те, кто бежал в дальние места от крайней нужды и бедности, получили. разрешение не возвращаться к старым землевладельцам. Закон не предусматривал освобождения беглых. Он лишь закреплял их во крестьянстве либо в холопстве за новыми землевладельцами. Таким образом, речь шла об уступке не крепостным крестьянам, а состоятельным дворянам преимущественно южных уездов, которые успели привлечь на свои земли чужих крестьян. Законы Лжедмитрия подтвердили старые постановления о пятилетнем сроке сыска беглых крестьян.

Появление самозванца на троне не изменило крепостнического характера государства. Новый взрыв социальной борьбы оказался неизбежным. Тихий Дон на время успокоился. Но замутился Терек. Там собрались в большом числе вольные казаки, беглые крепостные и холопы, обманутые в своих ожиданиях. В далекой Москве «доброго» царя вновь окружили злые советники - лихие бояре, и казакам приходилось думать о себе самим. Триста терских казаков задумали посадить на трон нового государя. Мысль о своем казачьем «царе» подали товарищам казаки из беглых боярских послужильцев-холопов. Выбор пал иа двух молодых казаков - Илейку с муромского посада и Митьку, сына астраханского стрельца. Митька отговорился тем, что никогда не бывал в Москве. Идейка жил там в прислуге у подьячего несколько месяцев. Как «бывалому» столичному жителю, ему пришлось взять на себя роль царевича. Он принял имя Петра, сына царя Федора Ивановича. Едва новый самозванец прибыл с Терека в Поволжье, «черный» люд толпами стал стекаться к нему со всех сторон. Повстанцы заняли три волжских городка и забрали найденные там пушки. Они упорно продвигались вверх по Волге на север, громя по пути купеческие караваны. Вскоре под знаменами Петра собралось до четырех тысяч человек. Казачьи атаманы, руководившие действиями «царевича», писали в Москву грозные письма, требуя передачи трона сыну последнего законного царя Федора Ивановича.

Когда положение Лжедмитрия в столице стало отчаянным, он вспомнил о своих давних союзниках из парода. Незадолго до своей гибели он тайно послал на Волгу доверенного дворянина Третьяка Юрлова. Гонец должен был повидать «царевича» Петра и передать казакам приказ «итти к Москве наспех». Отрепьев забыл о том, что времена Годунова минули и казаки подняли оружие не против Бориса, а против его власти. «Царенич» Петр шел па Москву, чтобы занять трон. Обращение Лжедмитрия не осталось секретом для бояр и побудило их спешить с исполнением своих планов.

Прибытие иноземных поиск пе стабилизировало, а накалило обстановку в Москве. Многочисленное посадское население, годом ранее свергшее Годунова ради Лжедмит-рия, теперь угрожало посаженному им самим царто. Через неделю после царской свадьбы в Москве произошли крупные народные волнения. Солдат Вишневецкого. избил посадского человека и скрылся за воротами. Народ, осадил двор и потребовал от Вишневецкого выдачи виновного. К ночи подле двора собралось до четырех тысяч человек. Посадские грозились разнести хоромы в щепы и разошлись лишь под утро.

Народное возмущение застало Лжедмитрия врасплох. Он удвоил караулы в Кремле и поднял но тревоге несколько тысяч стрельцов. Польские роты бодрствовали всю ночь, не выпуская из рук оружия. Время от времени они налили в воздух, надеясь удержать москвичей от выступления.

На другой день в Москве воцарилась зловещая тишина. Торговцы отказывались продавать иноземцам порох и свинец. Самозванец получал предостережения со всех сторон. Немцы-наемники несколько раз подбрасывали в его покои подметные письма с предостережениями. Па-конец, во дворец явился Юрий Мнишек со множеством доносов в руках. Царь отвечал, что среди его народа никто не имеет что сказать против государя, а если бы он, царь, что заметил, то в его власти «и всех в один день лишить жизни».

Самонадеянность самозванца пе могла скрыть от окружающих его подлинных чувств. В дни свадебных пиршеств он был угрюм и подавлен, по временам им овладевало раздражение. Отрепьев знал о существовании заговора, но не подозревал, что в предательстве повинны его любимцы, которые бессовестно пресмыкались у его ноги старались усыпить все его подозрения. Лжедмитрий оказался в положении загнанного зверя.