Министерство будущего

В зале наступает тишина. Юрген добавляет: теперь вам должно быть ясно, почему перестраховщики надеются на снижение климатических рисков! Нельзя допустить конец света!.. Никто не смеется.

Боб Уортон: какие-то риски можно снизить, а какие-то нет. К чему-то можно адаптироваться, а к чему-то нет. К тому же невозможно адаптироваться к рискам, которые сейчас не получается снизить. Надо сначала все расставить по местам. В первую очередь сказать приспособленцам, что у них дерьмо в башке. Эта свора экономистов и гуманитариев понятия не имеет, о чем они рассуждают. Адаптация – это бред.

Мэри ловко останавливает словоизвержение Боба. Сочувственно косится, в то же время рассекает воздух ладонью. Типа и ежу понятно. Переходит к Адели и остальным.

Адель: думаете, это самое плохое? Шутка вызывает смех. В крупных антарктических ледниковых бассейнах, в основном Виктории и Тоттене, лед сползает вниз все быстрее и быстрее. Скоро в море обрушатся несколько тысяч кубометров льда. Похоже, что процесс займет всего несколько десятилетий. Уровень океана гарантированно поднимется на два метра, а может быть, и больше (на шесть!). Прибрежные города, пляжи, марши, коралловые рифы и многие виды рыбного промысла ждет гибель. Десять процентов населения мира будут вынуждены мигрировать, пропадут двадцать процентов продовольственных ресурсов. Как нокаутирующий удар в лицо поплывшего боксера. Цивилизации – капут.

Юрген вскидывает руки. Такие убытки невозможно подсчитать!

Все равно подсчитай, приказывает Мэри.

Юрген хмурится, представляя себе общую картину. Квадрильон? Запросто. Тысяча триллионов, не меньше. А может, и все пять квадрильонов.

Дик: проще сказать – бесконечность.

Адель: Число видов, находящихся под угрозой, сравнимо с Пермским периодом. (Нагнетает?) На Пермский период пришлось самое массовое вымирание. Мы скоро его догоним.

Ка-Мин: девяносто девять процентов всего мяса поставляют люди и их домашние животные – крупный рогатый скот, свиньи, овцы, козы. Живые дикие животные составляют всего один процент от общего количества мяса. Их все меньше. Многие виды скоро исчезнут.

М: как скоро?

К: лет через тридцать.

Эстеван: на дикую рыбу сейчас приходится всего двадцать процентов океанских рыбных запасов.

Мэри прекращает прения. Смотрит на коллег. Говорит не торопясь.

Бюджет МБ 60 млрд долл. США в год. Это много. Всемирный ВНП – 100 триллионов в год. Половина ВМП приходится на т. н. потребительские расходы зажиточных людей, то есть покупку второстепенных товаров, портящих биосферу. Корабль идет ко дну. Паразит убивает носителя. Даже производительная часть ВМП – продовольствие, здравоохранение и жилье – выжигает мир. Короче – жопа.

Коллеги смотрят букой.

Итак, пора определиться, в каких точках следует потратить министерские шестьдесят миллиардов, чтобы получить максимальную отдачу.

Дик: денег министерства не хватит, чтобы что-то изменить. Менять надо законы – вот где точка максимальной отдачи.

Татьяне понравилось.

Имбени: критическая инфраструктура тоже нуждается в финансировании.

Елена: новые методы с/х.

Мэри обрубает дебаты. Раз, два, три! Хватит. Надо проталкивать перемены, время не ждет. Любыми средствами.

Бадима последняя фраза насторожила. Непонятно почему. Он удивленно смотрит на Мэри.

16

Вероятно, часть двух процентов богатейших людей Земли решила махнуть рукой и больше не делать вид, что «прогресса», «развития» или «процветания» способны достигнуть все восемь миллиардов обитателей планеты. Довольно долгое время, век или два, «процветание для всех» оставалось официальным девизом; считалось, что, несмотря на существование неравенства, если поддержать программу и не раскачивать лодку, то прилив поднимет с мели всех на ней застрявших, даже последних доходяг. Однако в начале двадцать первого века выяснилось, что Земля не способна поддерживать западный уровень жизни для всех и каждого, после чего богачи удалились в свои особняки-крепости, подкупили либо связали по рукам политиков, чтобы те их не трогали, и, закрыв двери на засов, стали ждать наступления непонятно откуда лучших времен, что, по сути, сводилось к максиме – на наш век и, если повезет, на век наших детей хватит, а потом apr`es moi le d'eluge[5].

Рациональная реакция на непреодолимую проблему? Так, да не так. Наука нашла доказательства: если имеющиеся в наличии ресурсы Земли разделить поровну между восемью миллиардами ее обитателей, то внакладе никто не останется. Все будут жить в достатке. Наука твердо поддерживает аргумент в пользу того, что достаток, когда люди уверены в его постоянстве (это критический момент), делает их здоровее и счастливее богачей. То есть главный итог равного распределения в том, что оно улучшит жизнь каждого.