Министерство мертвых. Невозможная принцесса (СИ)

– Там пустота. Ты умерла, и Харон переправил тебя через реку мертвых. Теперь у тебя только один путь – со мной. Поезд отвезет тебя в следующий этап. Здесь ты лишь потеряешь время и, в конечном счете, себя. Не уходи с платформы, Аида. Иначе я тебя не найду.

Кажется, я уснула в машине, где-то на мыслях о водителе-Хароне. А может, он все же оказался маньяком и усыпил меня, чтобы зверски убить в ближайшем лесочке. А я сейчас вижу глюки от лекарств. Хотя в этом случае незнакомец даже не врет, я действительно почти умерла. Может, подсознание так пытается намекнуть, что садиться в чужую машину без приложения такси было не лучшей идеей?

Я все же дошла до края платформы, намереваясь вернуться туда, где остановилось такси. И тут же отпрыгнула в ужасе: из белесого тумана появилась рука. Жуткого красноватого цвета, она хаотично царапала бетонный пол в паре дюймов от моих ног.

– Я говорил, что не стоит. Вернись, пожалуйста, к поезду.

– Эт-то что? – От холода, пронзившего тело, я начала стучать зубами.

– Те, кто предпочел остаться здесь. Не доверившиеся проводнику души. Не войдешь в вагон – останешься с ними навсегда.

Обернувшись, я увидела поезд. Он прибыл совершенно бесшумно, не издав ни единого шороха. Без опознавательных знаков и светящихся табло, поезд казался одновременно до боли знакомым, и в то же время какой-то… пародией на реальный. В нем определенно что-то было не так, но сколько бы я ни рассматривала, не могла понять, что именно.

В детстве почти каждые выходные мы с отцом садились на поезд и ехали осваивать новый городок. Бродили по улицам, изучали кафешки, придумывали истории про жителей. Иногда веселые, иногда добрые, иногда страшные или грустные. Возвращались затемно, к тому моменту я уже дремала, закутавшись в папину куртку, и он нес меня домой от самой станции, так осторожно, как мог, чтобы не разбудить. А я притворялась, что у него получается.

Мужчина сделал приглашающий жест. Я еще раз обернулась к туману, но рука уже исчезла, хотя на камне остались глубокие царапины.

Пусть это сон, бред, галлюцинация – мне не хотелось проверять, что будет, если шагнуть в туман. Поезд хотя бы примерно соотносится с первоначальным планом. А зомби или что там неупокоенное лезло – нет.

Внутри поезд совсем не напоминал те, на которых мы ездили с отцом. Вместо удобных рядов сидений – потертые кожаные диваны вокруг деревянных столиков, вместо светодиодных ламп – канделябры со свечами. А еще ковры, тяжелые шторы на окнах и даже небольшой рояль в конце.

Мужчина выбрал один из столиков и кивнул:

– Садись.

Украдкой я ущипнула себя за запястье. Определенно больно. Но может ли быть больно во сне?

– Ты не спишь и не бредишь, и галлюцинаций у тебя нет.

– Откуда вы…

– Все думают одинаково. Все пытаются уйти. Все не верят.

Поезд медленно тронулся, оставляя платформу и туман позади.

– Но ты умерла, Аида. Придется в это поверить.

– Докажите! – потребовала я. – С чего мне вам верить? Порой люди, которые были под наркозом, рассказывают сказки и похлеще. Может, сейчас я лежу без сознания? Или кто-то подсыпал что-нибудь в мой бокал? Или я просто сплю и вижу интересный сон, который потом запишу и превращу в книгу. Стану богатой и знаменитой, как Роулинг… Кстати, вот! Мы едем на поезде в таинственный другой мир. Все как в моих любимых фильмах.

– Мы едем на поезде, потому что поезда для тебя обладают какой-то эмоциональной ценностью. Подозреваю, фильмы тоже – оттуда и отсылки. Пока ты не ступила на порог нашего мира, реальность вокруг питается твоей смертной жизнью. Но подумай сама. Что последнее ты помнишь?

– Как поймала такси, чтобы поехать…

– Нет, что последнее ты помнишь до машины.

Я умолкла. Ссору с мачехой помню отлично, как выскочила из дома, на ходу натягивая куртку – тоже. А дальше…

– Ты не помнишь, как поймала машину. Как села в нее. Как проделала часть пути. Если ты уснула или отключилась в баре, то почему не помнишь, как пришла в бар?

– Потому что иногда кратковременная память дает сбои… – не очень уверенно произнесла я.

– Или потому что момент смерти человека всегда окутан туманом. Чтобы не травмировать и без того шокированную душу. Вот что я тебе предлагаю, Аида. Представь, что я прав. Да, это может оказаться сном или бредом, но ты все равно не можешь заставить себя очнуться. Так притворись, что веришь мне. Ты умерла. Что думаешь?

– Что это несправедливо, – пожала плечами я.

Мужчина посмотрел на меня так, словно слышал подобные фразы каждый день: равнодушно и немного устало. Будто моя смерть для него – всего лишь работа, и в конце дня он забудет о девице, сидящей напротив, сойдет с поезда и пойдет в бар, чтобы выпить стаканчик-другой.

– Почему же?

– Мне всего девятнадцать. Я ничего не успела.

– А что такого ты спешила сделать, что не успела? Думаешь, мир не переживет, что ты не получила диплом средненького колледжа и не провела всю жизнь менеджером в супермаркете? Или что не рассталась с девственностью на выпускном? Или катастрофой для человечества станет твоя незакрытая кредитка? Кстати, чужая.

– Не чужая, а мачехи, – буркнула я, покраснев.