Министерство мокрых дел

Я его озадачил, было видно. И надо было его дожимать, пока он самостоятельно не дозрел до какого-нибудь конкретного ответа.

– Это будет суперсюжет, – сказал я. – Украшение нашей коллекции. Потому что разыграть человека, одновременно делая его счастливым, – это высший пилотаж, согласитесь.

Он был хорошим банкиром, Ласунский. Умел прекрасно считать. И пока я пытался заговорить ему зубы, он все взвесил. Выяснилось, что я действительно пришел не за деньгами. И вчерашний нажим Демина оказался просто пшиком. Потому что то, что говорил Демин, на самом деле было совсем нестрашным. Съемки? С участием банка? Хотели посоветоваться, чтобы не нанести ущерба репутации банка? Какая чушь! Все оказалось блефом. Ребятам надо попасть в конкретный банк для проведения съемок с участием конкретного человека. Их вчерашние плохо скрытые угрозы – пустой звук. И если им ответить отказом… Просто не позволить проводить съемку…

– Я готов вам помочь, – сказал Ласунский.

Я воззрился на него. До этой секунды не был уверен, что все сложится благополучно.

Сейчас в его взгляде не осталось и следа недавней отстраненности и не было холода.

– Согласуйте с начальником службы безопасности. Если у него не будет возражений – пожалуйста.

Или это завуалированная форма отказа? Откажет не Ласунский, а один из его подчиненных, а Ласунский потом просто сошлется на мнение начальника службы безопасности? Не угадать.

– Спасибо, – сказал я.

Ласунский только кивнул в ответ.

– Вам в кабинет номер два. Я предупрежу о вашем приходе.

Снял телефонную трубку с аппарата.

* * *

Начальник службы безопасности оказался преотличнейшим мужиком. С первой секунды, едва только я его увидел, сложилось впечатление, что мы с ним знакомы лет этак двадцать и все двадцать лет, несмотря на разницу в возрасте, ходим в закадычных друзьях.

– Колодин? – расцвел он и развел руки для объятий. – Евгений Иванович?

За те полторы минуты, которые я шел к кабинету номер два, Ласунский успел позвонить своему подчиненному.

– А я только вчера смотрел вашу программу! У меня и кассета дома есть. Лучшие выпуски вашей «Вот так история!».

Он лучился счастьем, и невозможно было не поверить в искренность его чувств.

– Значит, снимать будете? У нас?

Я даже не успел ответить.

– А как вы вообще снимаете? Неужели никто не догадывается?

– За все время – никто.

– Ну, понятно, зеркала там всякие, то да се… И все равно здорово! Но обижаются, наверное, да?

– Очень редко.

– Неужели? – Во взгляде моего собеседника заискрилось добродушное недоверие.

– Мы ведь разыгрываем не просто так, первого попавшегося. Нам письма присылают, предлагают разыграть кого-нибудь из близких людей. Родственника, к примеру. Или товарища по работе. То есть инициатива исходит не от нас.

– Да-да, я понимаю, – закивал он.

– И когда съемка заканчивается и выясняется, что это был розыгрыш, мы выпускаем вперед автора письма. Все обращается в шутку. Не на кого обижаться. И нам все сходит с рук.

– Психологи! – засмеялся мой собеседник и даже руки потер от удовольствия. – Но письма-то почему пишут? Славы хотят? Или денег?

– Кто чего. Кто-то хочет увидеть своего родственника на экране, хотя бы даже такой вот ценой. Ну и деньги, разумеется. Мы платим гонорар.

– Большой?

– Достаточный, – дипломатично ответил я.

Для моего собеседника это могли быть совсем смешные деньги, а для некоторых из наших героев гонорара хватало на год относительно скромной жизни. Все в мире относительно. Тут я был согласен с гением.

– А у нас что будете снимать?

Я повторил специально для него историю с бриллиантовым колье, которое внезапно должно обнаружиться в одной из сейфовых ячеек банка. Интересно, что ему сказал Ласунский?

– То есть колье в сейфе не было и вдруг появилось?

– Да, – подтвердил я.

– Как же колье попадет в сейф? У ячейки два ключа, оба разные, от разных замков. Один ключ в банке, другой у клиента…

Это я знал и без него.

– Ключ нашей героини предоставит ее муж. Тот самый, который дарит колье.

– А он не против?

– Как он может быть против? Это его личная придумка.

– И колье он сам положит в сейф?

– По всей видимости.

– Хм, – мой собеседник задумался.

– Вас что-то беспокоит?

– По условиям хранения доступ к сейфу имеет только человек, заключивший с банком договор. Договор ведь заключала ваша героиня?

– Да.

Владелицей банковской ячейки была Ольга. Жихарев посвятил меня во все подробности. Даже в то, что у Ольги не его фамилия.

– Вот здесь-то и трудности.

– Какие? – на всякий случай придал я взгляду беззаботности.

– Мы не можем нарушать существующего порядка.

Значит, Ласунский вот так его проинструктировал.

– Муж и жена – одна сатана, – сообщил я собеседнику общеизвестное.

– Это так, но только не в банковском деле.

Мне уже было показалось, что мой собеседник превратился из рубахи-парня в черствого чинушу, как он вдруг как-то очень по-человечески сказал, доверительно склонившись ко мне:

– Мне же потом головы не сносить.

– Почему?

– Допустить вас в сейфохранилище мы, в принципе, можем. Но ведь удар по репутации! Банк, в котором к сейфам клиентов допускают каждого встречного!

Он поднял палец вверх и запечалился.