Министерство справедливости

Я попросил перевести панораму со спутника на экран моего смартфона, вызвал такси и решительно пресек попытки Димитрия отправиться вместе со мной. Будь мы внутри мультика про спасателей-бурундучков, я бы не отказался от помощи и его, и всей нашей команды — особенно Нафталина. Но в реальности придется справляться самому. Мне было известно, насколько Петруша мнителен и как он отчаянно побаивается новых людей в ближнем круге, подозревая измену. Я догадывался, отчего царь не пожаловался санитару Володе или старшей медсестре: в его воображаемом мире администрация больницы могла оказаться в заговоре. А я был из пациентов — то есть менее опасен.

По дороге в клинику я все время держал смартфон перед глазами, а телефон возле уха. Судя по картинке со спутника, маньяки лениво разгуливали по двору, не приближаясь к благоухающей помойке. Я развлекал и отвлекал Петрушу декламацией избранных отрывков из «Полтавы», причем описание боя русских со шведами исполнил дважды на бис. После второго чтения царь мечтательно повторил: «Бой барабанный! Крики! Скрежет!» — и простил Пушкину повесть о его предке. Оптимизма Петруше хватило даже на то, чтобы выглянуть из-за баков. После чего он сразу спрятался, но поздно: его преследователи, кажется, заметили какое-то движение и опасно приблизились к помойке.

Правда я уже приехал. По моей просьбе таксист высадил меня не у главного входа, а на углу, где к стене вокруг больничных корпусов примыкал закрытый аптечный киоск. Все полгода, проведенные в психушке, я был образцовым больным и ни разу не ходил в самоволку. Но даже самые примерные пациенты, не помышляющие о побеге, рано или поздно могут узнать о тайных порталах для перемещения туда и обратно. Здесь таковым был киоск, за которым был скрыт проем в стене. Как рассказывал санитар Володя, дыра возникла по взаимной договоренности хозяев киоска и тогдашнего начальства больницы: провизоры получили проход в туалет главного корпуса, а тогдашний главврач — скидки. В новейшие времена хозяин сети аптек сбежал, киоски закрылись, а заделывать стену за счет бюджета новому главному не хотелось. Поэтому проход остался там же, где и был. Рядовые пациенты о нем не знали, а доверенные, вроде меня, держали рот на замке…

Пока я протискивался сквозь щель в стене и добирался до заднего двора, мне некогда было следить за экраном смартфона. Так что когда я оказался в полусотне метров от места действия, то застал такую картину: бак, за которым скрывался Петруша, был обнаружен и окружен. Спасало царя только то, что негодяи не торопились вытаскивать его из-за укрытия и развлекались бросками в стенку бака пустых аптечных пузырьков.

Зло не всегда уродливо внешне: иногда у дьявольских исчадий бывает ангельское обличие — попробуй-ка, дружок, сам отдели форму от содержания. Но в данном случае природа не стала выделываться и запутывать наблюдателя. Оба выглядели отвратно, напоминая ожившую скульптурную композицию «Боярышник — орудие пролетариата». Один, из них низенький и треугольный, был похож на помятую переспелую грушу. Второй, высокий, смахивал на суковатое полено, из которого папа Карло, приложив массу усилий, смог бы вытесать в лучшем случае черенок совковой лопаты. Но руками махать оба, к несчастью, умели.

Блямс! Диннь! Дзынь! Звон стекла, бьющегося о железо, я одновременно слышал дважды: громкий — через телефон у левого уха и пока еще приглушенный — в реальности. Гнусную стереофонию надо было прекращать как можно быстрее. С быстрого шага я перешел на бег, а поскольку не успел придумать ничего умного, то просто заорал на ходу:

— А ну отставить! Разойдись!

Самое интересное, что в первый момент маньяки меня послушались. Армейские команды были им, вероятно, знакомы. Развернувшись, они тупо уставились на меня. И как только поняли, что перед ними не старший офицер, не охранник, не полицейский и не санитар, они продолжили свои броски. Правда, теперь мишенью стал не железный бак, за которым прятался царь, а крикливое бородатое очкастое чмо, помешавшее их веселью.

Где они сумели откопать эту мелкую стеклотару? Понятия не имею. Но пузырьков у них под ногами валялось много. От первого я легко уклонился, второй отбил локтем, а от третьего и четвертого, летящих мне в лицо, спасся чудом. Если бы маньяки не проявляли агрессию, мои инстинкты сработали бы, наверное, с запозданием, но тут мне даже не пришлось настраивать весы — они клацнули сами собой. Темный вихрь с беззвучным свистом пронесся сквозь мою голову к двум ближайшим целям и, невидимый, окутал их. Оба еще успели сделать по одному броску, а потом им стало не до меня и не до Петруши.