Министр невероятной промышленности

Бортовое радиолокационное оборудование разрабатывалось соответствующим главком Минавиапрома, и включало в себя системы управления вооружением и навигационную. Самолеты ТУ-4 выпускались с бомбовым прицелом "Кобальт", имевшем в своем составе РЛС "Рубидий". Бортовой радиолокатор "Кобальт" созданным в период 1946- годов под руководством А.И. Корчмаря и Я. Б. Шапировского в КБ Ленинградского электромеханического завода, позволял определять местонахождение самолета и производить бомбометание в условиях плохой видимости.

Трудно представить сегодня, каков был объем работ и каких усилий потребовало его выполнение в самые сжатые сроки, но переоценить пользу тоже трудно. Серийное производство ТУ-4 началось в 1947 году и продолжалось до 1953 года. Было построено около 1000 самолетов, и все они были обеспечены сложнейшим радиолокационным оборудованием. В 1949 году именно с ТУ-4 была сброшена первая отечественная атомная бомба. Последовавшие за ТУ-4 новые реактивные и турбореактивные бомбардировщики, а потом и гражданские самолеты долгие годы оснащались созданным для первенца радиолокационным оборудованием.

Одним из важнейших вопросов оставалось оснащение радиолокационной техникой средств ПВО — как систем дальнего обнаружения, разведки и целеуказания, так и оснащения зенитно-артиллерийских комплексов. Одним из первых послевоенных комплексов ПВО был создан на базе 100 мм пушки КС-19.

В состав комплекса входила радиолокационная станция орудийной наводки СОН-4, разработанная по заданию ГАУ при активном участии А. А. Форштера и М. Л. Слиозберга. Станция, аналог американской станции периода войны SCR — 584, работала в сантиметровом диапазоне волн и представляла собой двухосный буксируемый фургон, на крыше которого установлена вращающаяся антенна в виде круглого параболического отражателя диаметром 1,8 м. СОН-4 позволяла вести круговой обзор для обнаружения целей и наблюдения за воздушной обстановкой по индикатору кругового обзора. При обнаружении целей станция переводилась на ручное управление антенной для обзора в секторе для грубого определения координат перед переходом на автоматическое сопровождение. При боевой работе по цели станция давала возможность ее автоматического сопровождения по угловым координатам, точного определения азимута и угла места в автоматическом режиме и наклонной дальности ручным или полуавтоматическим способом.

Для передачи данных от СОН к ПУАЗО и от ПУАЗО к орудиям в комплексе применялись синхронно-силовые передачи.

В дальнейшем была разработана станция СОН-9 с улучшенными возможностями.

Сколько бы ни приходилось заниматься вопросами электрорадиоэлементов в Комитете, но все же основное внимание А.И. было тогда направлено на системные проблемы. Он был одним из немногих, кто понимал необходимость проведения работ по повышению помехозащищенности радиолокационных станций. И немцы, и союзники в годы войны применяли активные (в виде излучений) и пассивные (в виде станиолевых лент, разбрасываемых с самолетов) помехи, однако работы по защите РЛС от помех в трехлетний план не попали. Первый и едва ли не единственный летописец нашей радиолокации генерал М. М. Лобанов, сам стоявший у ее начала, так описал один из эпизодов деятельности Комитета:

"Чтобы привлечь внимание ученых и конструкторов к проблемам борьбы с помехами, мы настояли на включении этого важного вопроса в повестку дня научно-технической конференции по радиолокации, проводившейся в 1946 году. Председатель Совета по радиолокации согласился с нашим предложением и тут же назначил докладчика. Но, к сожалению, сообщение получилось малоинтересным. Оно носило чисто обзорный характер.<…>

Во второй половине 1947 года мы сочли возможным снова обратиться в Комитет по радиолокации. Туда был направлен обстоятельный доклад ГАУ с предложением обсудить на очередном заседании Комитета проблему радиопротиводействия и помехоустойчивости радиолокационных станций.<…>

Мой доклад на заседании прозвучал достаточно убедительно.<…> Предложение ГАУ горячо поддержал представитель ВМФ инженер-контр-адмирал Сергей Николаевич Архипов. Затем в порядке обсуждения вопроса слово взял один из уважаемых членов Комитета.<…> Оратор выступил против предложений ГАУ. Выступление его было столь эмоциональным и ярким, что председатель не счел нужным продолжать прения. Мы вновь потерпели фиаско.

Я был настолько потрясен случившимся, что не сдержался и ушел с заседания.<…>

На следующее утро я отправился к заместителю председателя Комитета по радиолокации Александру Ивановичу Шокину (он не присутствовал на вчерашнем заседании). Я не случайно решил обстоятельно переговорить именно с ним. Александра Ивановича я знал уже почти пятнадцать лет, знал как человека ясного ума, объективного и принципиального. Он обладал широким кругозором, умел прекрасно ориентироваться в вопросах, связанных с развитием новой техники.

— Не волнуйтесь, — успокоил меня Александр Иванович. — Разберемся по существу. Если потребуется, вновь обсудим на заседании Комитета.