Министр невероятной промышленности

"Александр Иванович, не увлекайтесь. Это штука опасная". — Но хозяин не поверил и продолжал пить казавшийся невинным напиток. Голова у него оставалась вполне ясной, что его и устраивало. Выйдя из-за стола, все отправились на речку купаться. Тут А.И. почувствовал, что что-то не так у него с ногами. Со временем действие напитка только усиливалось. По дороге обратно он отстал от компании с еще одним товарищем (М. И. Лапировым-Скобло), пившим то же самое. Им нужно было подняться на небольшой бугорок, а местность там, как я уже упоминал сырая, местами болотистая, и бугорок был скользким. Попытка преодолеть его с ходу была тщетной — ноги не слушались. Сколько времени ушло на преодоление препятствия, сейчас трудно сказать, но правильнее было бы измерять его в часах. Для этого после многих тщетных попыток и падений, перемазавшись с ног до головы в жидкой грязи пришлось встать на четвереньки. При ясной голове. Долго потом отмывались они в душе.

На следующий день Марк Исаакович во время совещания в получил у себя в кабинете сверток, переданный от Александра Ивановича. Развернув сверток, он тут же снова его свернул, и, стараясь, чтобы никто не заметил содержимое, поскорее спрятал в ящик стола. Это были его огромные черные сатиновые трусы, выстиранные и выглаженные хозяйкой дачи.

Отец никогда не собирал гостей, чтобы просто выпить. Всегда было много шуток, песен, танцев, иногда розыгрышей, и мы — дети — иногда тоже показывали какие-то номера. Однажды, стремясь доставить таким образом своим гостям удовольствие, отец пригласил на дачу нового человека, с которым недавно познакомился. Так же, как и А.И. он был в составе делегации, выезжавшей в Венгрию, и как выяснилось хорошо пел, в том числе такую модную тогда, как лещенковские "Журавли".

Поначалу гость чувствовал себя в малознакомой компании несколько стесненно и отнекивался. А.И. был вынужден применить к нему все свое искусство хозяина застолья, и, наконец, после серьезных возлияний стеснение было преодолено. Певец-любитель встал и исполнил те самые "Журавли". Все были в восторге, громко захлопали и стали просить спеть еще. Он спел еще и после этого уже не смог остановиться. Как только он садился, и кто-либо пытался взять инициативу на себя, чтобы произнести очередной тост, он тут же вставал снова и со словами: "А вот еще", — начинал очередную песню. И так без конца. Пришлось всем остальным встать из-за стола и отправиться на прогулку в лес. Певец этого сделать не смог и залег спать в стоге сена, стоявшем на участке. Остальные гости погуляли, вернулись, посидели еще и отправились на станцию, с провожавшими их хозяевами.

Проснувшись, и обнаружив себя в лесу, певец ничего не понял и пошел куда глаза глядят. К его счастью дом, не очень заметный за деревьями, был рядом, и блуждал он недолго. У дачи он встретил старушку (Евдокию Дмитриевну) и спросил: "Где я?" — Бабушка пояснила ему, что он на даче у Шокиных, и предложила попить чаю. Больше у нас дома его не видели, а А.И. с тех пор стал относиться к таким любителям с опаской.

Еще одна история, многократно излагавшаяся потом в рассказах А.И., произошла несколько позднее, после того, как наша дача в середине пятидесятых была окружена еще несколькими участками. Один из них принадлежал директору одного из заводов радиотехнической промышленности. И сам он, и частично сын семнадцати лет, и особенно его жена были любителями несколько прихвастнуть, не гнушаясь и приврать. Даже старая учительница их сына, приехав погостить, заражалась этим свойством, рассказывая соседям о небывалых сборах клубники. А.И. с женой слегка посмеивались над этой привычкой соседей.

Еще у них была собака — эрдельтерьер Джипси, или, как звала ее хозяйка — Джипа-собака. И вот однажды летом, на очередной день рождения Серафимы Яковлевны на даче А.И. собралась довольно многочисленная компания. Были приглашены и соседи. Как обычно после застолья пошли гулять в лес к Клязьме. Когда проходили одну из красивейших полян с сосной "лира" (так мы прозвали ее за два изогнутых в разные стороны ствола), хозяин собаки стал рассказывать о ее необыкновенных способностях. А.И. в своей манере легкого подначивания разыгрывал Фому — неверующего. Тогда разгоряченный сосед предложил пари: он зароет на поляне свой кошелек, а потом от Клязьмы пошлет собаку найти его и принести хозяину. Ударили по рукам, припрятали под кочкой кошелек и пошли. Когда дошли до реки, сосед дал Джипе-собаке команду, и та рванулась в сторону леса, а вся компания тоже начала потихонечку возвращаться в том же направлении. Вскоре собака прибежала назад, но без кошелька. Вновь команда, и опять рывок собаки. Так было раза три, пока все не дошли до поляны.

Всю дорогу А.И. продолжал подтрунивать над собакой и ее хозяином, но когда пришли к месту, где зарывали кошелек, и не обнаружили его, он отошел в сторону и даже присел на землю от хохота. Потом он говорил, что большего смеха в своей жизни не испытывал.