Минни шопоголик

Плывущая мимо мамочка в обтягивающих джинсах «Джей Бренд» с безупречно одетой дочкой учиняет мне «мамашин обзор». Меня передергивает. После появления Минни я поняла, что «мамашин обзор» даже круче, чем «манхэттенский». При «мамашином» одним взглядом оценивается не только стоимость твоей одежды с точностью до пенни. Черта с два. Тут учитывается одежда ребенка, марка коляски, сумка для подгузников, то, чем ты его кормишь, а также улыбается ли твое чадо, злится или визжит.

Понятно, что за одну секунду усечь все это затруднительно, но поверьте мне, мамаши способны и не на такое.

Одежда Минни наверняка получает высший балл (платье: эксклюзив от Дэнни Ковитца, пальтишко: Рэйчел Райли, туфельки: «Бэби Диор»), К Минни надежно пристегнуты детские вожжи (кожаные, от Билла Эмберга, очень клевые, их фотография была в «Бог»), Но вместо того, чтобы ангельски улыбаться, как девочка из журнала, Минни натягивает эти самые вожжи, словно бык, рвущийся на арену. Бровки яростно нахмурены, щечки пламенеют, и она набирает в легкие воздух, готовая снова взреветь.

– Минни! – Я отпускаю вожжи и обнимаю ее, чтобы она почувствовала себя спокойно и уверенно, – так советует Нянюшка Сью в своей книге «Укрощение малышей с трудным характером». Я купила ее на днях и пролистала. Просто из любопытства. Нельзя сказать, что у меня с Минни проблемы или типа того. Она вовсе не трудный ребенок. И не «непослушная и капризная», как сподобилась заявить тупая учительница из детской музыкальной группы. (Что она понимает? Она даже не умеет толком играть на треугольнике.)

Просто Минни… настойчивая. У нее обо всем свое мнение. Скажем, о джинсах (она их не наденет) или о моркови (она не возьмет ее в рот). А сейчас она твердо убеждена, что должна получить игрушечного пони.

– Минни, дорогая, я тебя очень люблю, – воркую я, – и буду очень, очень счастлива, если ты отдашь мне пони. Вот так, дай его мамочке… – Почти получилось. Еще чуть-чуть – и игрушка у меня.

Ха. Родительские навыки. Их у меня не отнять. Не могу удержаться и оглядываюсь, желая выяснить, видит ли кто, как ловко я справляюсь с ребенком.

– Мо-о-о-о-о-ой! – Минни выхватывает пони у меня из рук и убегает в глубь магазина.

– Минни! МИННИ! – захожусь я в крике.

Подхватив пакеты, во всю прыть несусь за Минни. Она тем временем успела исчезнуть в отделе «Экшнмэн»[1]. Господи, не понимаю, и зачем только мы тренируем всех этих спортсменов для Олимпийских игр. Можно просто послать туда команду карапузов.

Догнав дочь, я пыхчу как паровоз. Надо бы все-таки заняться послеродовыми упражнениями.

– Отдай мне пони! – Я пытаюсь завладеть дурацкой лошадью, но Минни вцепилась в нее словно клещ.

– Мой пон-и-и-и-и! – Карие глазки сверкают упрямством. Иногда она становится так похожа на своего отца, что я вздрагиваю.

Кстати говоря, а где Люк? Мы же собирались делать рождественские покупки вместе. Всей семьей. Но он испарился час назад, пробормотав, что ему надо куда-то позвонить, и с тех пор я его не видела. Сидит, наверное, где-нибудь с газетой и потягивает капучино как цивилизованный человек. Вечно так.

– Минни, мы не будем его покупать, – чеканю я своим самым твердым голосом. – У тебя полно игрушек, и пони тебе не нужен.

Женщина с всклокоченными темными волосами, толкающая коляску с двойняшками, одобрительно кивает мне. Не могу удержаться и устраиваю ей «мамашин обзор». Она из тех мамочек, что носят «кроки» с носками грубой домашней вязки. (Зачем так делать? Зачем?)

– Чудовищно, верно? – кривится она. – Эти пони стоят сорок фунтов! Мои ребятишки их даже и просить не станут, – добавляет она, глядя на двух мальчиков, смирно сидящих в коляске и сосущих большие пальцы. – Стоит им уступить – и все, это начало конца. Своих-то я хорошо воспитала.

Выпендрежница.

– Точно, – с достоинством отзываюсь я. – Не могу с вами не согласиться.

– Некоторые родители просто купили бы игрушку, чтобы утихомирить своего ребенка. Никакой дисциплины. Отвратительно.

– Ужасно, – киваю я и словно ненароком протягиваю руку, но Минни ловко уворачивается. Проклятье.

– Самая большая ошибка – идти у них на поводу. – Женщина сверлит Минни взглядом. – Этим-то мы их и портим.

– Ну, я никогда не иду на поводу у моей дочери, – оживляюсь я. – Минни, пони ты не получишь. И точка.

– Пон-и-и-и-и-и! – Вопли Минни сменяются душераздирающими всхлипываниями. Ну и актриса же она. (Вся в мою мамочку.)

– Удачи. – Женщина разворачивает коляску. – Счастливого Рождества.

– Минни, хватит! – яростно шиплю я, как только женщина скрывается из виду. – Ты позоришь нас обеих! Зачем тебе вообще этот идиотский пони?

– Пон-и-и-и-и-и-и! – Она прижимает пони к себе, словно это давно пропавший любимец, которого продали на базаре в пятистах милях от дома, и он только что приковылял обратно на ферму, весь израненный, чтобы поприветствовать хозяйку радостным ржанием.

– Это просто дурацкая игрушка, – стою я на своем. – Что в ней такого хорошего?