Минни (СИ)

— Не я, а Лорд. Если бы я хотел отдать тебя им, тебя бы сейчас здесь не было.

Минни пришла к выводу, что на сей раз это правда. Он видела, что он действительно расстроен результатом схватки: на скулах играют желваки, в глазах читается какая-то сложная комбинация мыслей.

— Так почему же тогда не захотели отдать?

Люциус молчал, и она не ждала ответа на этот вопрос, понимая, что он и сам его не знает.

— Ты так хочешь уйти отсюда?

Девушка встретилась с ним упрямым взглядом и кивнула. Мужчина только покачал головой.

— Я тебе настолько противен?

Минни опустила глаза, и он залюбовался тенью от длинных ресниц на щеках. От влажного воздуха её волосы распушились и завились на кончиках, придавая неповторимое очарование.

Она хотела бы гневно выкрикнуть ему в лицо очень многое, начиная от «Вы принудили меня!» и заканчивая «Вы женатый человек, и от меня Вам нужно только одно!».

Вслух же сказала только:

— Я — ваша служанка!

Люциус плутовато улыбнулся, поймав её руку и потирая ладошку.

— В первую очередь ты женщина.

Он привстал, взял её за талию и усадил себе на бёдра. Девушка не знала, куда деть руки, и положила их ему на грудь. При этом её грудь оказалась на уровне его лица.

— А знаешь, в чём предназначение женщины, Минни? — спросил он, медленно обводя её сосок, по которому стекала пена.

— В чём, сэр? — она не узнавала свой голос.

Этот мужчина, будь он неладен, околдовывал. Он так искушал и соблазнял, что его ласк хотелось, они были нужны ей. Как и его отвердевший член, на котором она сидела, придавливая к его животу. От этой мысли Минни бросило в жар.

— Всё просто, малышка, — одна рука нырнула в воду, чтобы сжать её ягодицы. — Мужчина берёт, а женщина отдаётся, покоряясь ему…

От его ласк она подалась вперёд, ложась на него, и запрокинула голову. Хозяин провёл носом по белой шее, вдыхая яблочный аромат, и сжал подбородок девушки, приближая для поцелуя.

Минни закрыла глаза. Его губы так чудесны на вкус, что только так с ним и хотелось целоваться: не видя ничего больше и только на ощупь ощущая их настойчивые ласки.

Она была в каком-то полубреду, когда Люциус приподнял её, насаживая на себя. В этот раз он был нетороплив и нежен, наслаждаясь каждым мгновением в ней. Вцепившись в его плечи, девушка сквозь блаженный дурман отмечала, как от глубоких толчков вода из ванны выплёскивается, заливая пол. Но ей было всё равно, лишь бы он не останавливался, лишь бы не отпускал.

* * *

Люциус сидел в своём кабинете и с тоскливой миной выбивал в пепельницу остатки табака из бриара. Он только что докурил и закончил читать отчёт Пия Толстоватого о реформах в Министерстве. Свиток сгорбился на столе, словно стыдясь той лжи и пафоса, которые содержал.

«Все грязнокровки пойманы и содержатся в Спецлагере под Шеффилдом, охраняемом егерями…

Строится резервация…

Полукровки поставлены на учёт…

Боевая группа номер два успешно осваивает новую темномагическую программу…»

Люциус мимоходом был в том лагере. В редколесье его встретили дырявые палатки, дым над котелками, запах грибов и чёрная надпись на ближайшей сосне «Спецлагерь номер 1». Пятнадцать грязнокровок разного возраста и пола, таких измученных и угрюмых после пыток Макнейра (а тот, надо признать, знал толк в своём ремесле), что казалось просто нелепицей ожидать от них мятежа или нападения. Какая уж там резервация…

О боевой группе Люциус и вовсе предпочел не думать, поскольку в первую входил Драко. И результаты его обучения, надо сказать, не радовали: жестокость, непочтение, своеволие. Конечно, не последнюю роль играли и рейды по маггловским кварталам, и внезапные нападения на членов Сопротивления. Люциус поначалу надеялся, что поведение сына сгладится, когда война закончится, а завершиться она должна была быстро, ведь им противостоял всего лишь мальчишка, но этому конца и края не видно.

Люциус прекрасно понимал, что сына нужно чем-то отвлечь от Минни, и он уже разослал приглашения на воскресный ужин Гринграссам и Паркинсонам, но в глубине души догадывался, что эта одержимость носит какой-то застарелый характер. И что с этим делать, мужчина понятия не имел. Одно он знал точно: делиться своей женщиной он не намерен.

Малфой убрал трубку в сафьяновый чехол и сунул в карман.

После стычки у Стоунхенджа от Лорда не было ни слуху ни духу. Метка тревожно молчала, и Люциус ожидал самого худшего. Что может быть страшнее неизвестности? Но долг главы Попечительского совета требовал появляться в Хогвартсе, чтобы рассматривать и подписывать сметы на перья, чернила, свечи, постельное бельё и прочее. Раньше в его обязанности входило обсуждение штатного расписания и организация мероприятий по охране и укреплению здоровья детей, но теперь в школе всем заведовал Лорд, и почти все дела Люциуса сводились к формальностям да щедрым пожертвованиям на восстановление замка.