Минни (СИ)

— Миссис Малфой, — девушка сложила ладони вместе, — вы, как самая здравомыслящая из этой семьи, должны освободить меня от клятвы.

— Должна? — медленно переспросила Нарцисса. — Когда это я тебе так задолжала?

— Но я Гермиона Грейнджер! Я всё вспомнила! И не собираюсь служить вам!

— Что это меняет? — холодно отозвалась женщина, убирая с колен журнал. — Ты ведь служишь не только мне. Разве что хочешь покончить жизнь самоубийством…

Сердце Гермионы сжалось от безнадёжности положения. Она вдруг вспомнила Нарциссу голой, извивающейся под своей сестрой, и покраснела.

«Чего я ещё от неё ожидала? От такой порочной…»

Однако сдаваться девушка не собиралась.

— Но, мэм, я ведь вам только мешаю…

Вдруг из камина раздалось громкое «Ап-чхи!» и на ковёр полетели искры. Среди языков пламени показалась голова незнакомого бородатого волшебника.

— Миссис Малфой, добрый день. Моё имя Лоуренс. Мы с мистером Бруствером хотели бы побеседовать с вами и вашим мужем.

Гермиона всплеснула руками в радостном предвкушении.

— Лу! — позвала Нарцисса. — Пригласи Люциуса и Драко! Живо!

Домовик появился перед ней, низко поклонился и исчез. Спустя минуту, в гостиную вошёл сначала Драко, затем Люциус. Их тёмные костюмы резко контрастировали с цветом волос и бледностью лиц, и Гермиона увидела в этом некий расчёт вызвать сочувствие у собеседника.

Из камина сначала пыхтя вылез бочкообразный бородатый Лоуренс в оранжевой мантии и круглой шляпе, а потом появился высоченный Кингсли Бруствер в тёплом барашковом пальто и меховой шапке.

— Добрый день, мистер Малфой, Драко… — сказал он. — Привет, Гермиона. Как ты?

— Кингсли!

Гермиона бросилась, чтобы обнять его и спрятать голову на груди, и тут же остановилась, вспомнив, что случилось с Драко, когда он коснулся её. И только теперь заметила, что из-за его спины выглядывают Гарри и Рон.

— Гарри! Рон! Ребята!

Она сжала кулаки, чтобы не кинуться к ним, но мысленно уже заключила их в объятия, вдыхая родные запахи от серого пальто Гарри и от фисташковой куртки Рона. И даже закрыла глаза, мучительно представляя, как их сильные руки сомкнулись у неё на спине, подарив ощущение защищённости и покоя. Это было легче, чем думать, что случится с ними, если она их коснётся.

Девушка сглотнула и бросила на Люциуса взгляд, который, как ей казалось, должен выражать и требование, и просьбу.

«Давай же, отмени свои чары!»

Но Люциус не смотрел на неё. Он с непроницаемым лицом протянул руку Кингсли, и тот пожал её, передавая свитки.

— Здесь все необходимые документы, мистер Малфой. Когда вы отбываете?

— Думаю, сегодня. Надеюсь, вы очень скоро решите вопрос о реабилитации нашей семьи с учётом всех обстоятельств?

— Как ты, Гермиона? — спросил Рон.

Она машинально отметила, что его голос стал ещё более низким, голубые глаза смотрели серьёзно, а медные кудри отросли и цеплялись за мочки ушей.

— Лучше, — пробормотала она, подумав о том, как можно рассказать ему о пережитом за всё это время. — Ко мне вернулась память…

— Мы думали, больше никогда тебя не увидим, — тон Гарри был таким трогательным, что Гермиона закусила губу, чтобы не расплакаться. — Это было… невыносимо…

Он стал молодым высоким мужчиной: широкие плечи и чёрные точки щетины на щеках и белой шее, волосы, отросшие до плеч, и только большие зелёные глаза напоминали о мальчике, которого она когда-то встретила в «Хогвартс-экспрессе».

— А Гермиона отправится с нами, я думаю? — Кингсли подмигнул. — Ты ведь уже собрала вещи?

— Мистер Малфой… — Гермиона решительно повернулась к Люциусу.

— Я сожалею, но мисс Грейнджер не может нас покинуть, — он протянул Брустверу ту самую книгу с закладкой, которую девушка так опрометчиво забыла утром в своей комнате. — За время пребывания здесь она стала частью нашей семьи. Мы очень сроднились. И Гермиона принесла клятву, нарушив которую, погибнет. Мне бы этого очень не хотелось.

По мере чтения выделенного отрывка лицо чернокожего аврора серело.

— Что там, Кингсли? — нервно спросил Гарри. — Какая-то тёмная магия?

— Если она отойдёт от… них дальше мили, её кровь вскипит в жилах…

— Вы принудили её дать эту клятву! — гневно вскричал Рон, доставая палочку. — Она не могла сама сделать это!

Люциус направил кончик трости в его сторону и процедил:

— Не смей угрожать мне в моём доме, Уизли! Пусть Гермиона сама скажет, принуждал её кто-нибудь или нет.

Все взгляды сосредоточились на ней. Девушка открыла рот, чтобы закричать: «Да! Они заставили меня! Пусть они отменят эту чёртову клятву!», но с изумлением поняла, что не может произнести ни звука. Губы размыкались, но язык словно прилип к нёбу.

Драко укоризненно покачал головой, и она вспомнила его слова утром: «А ты попробуй, Грейнджер!»

— Мерлин… о чём тут говорить? Мы просто одна семья, вот и всё. Тебе так трудно поверить в это, Уизли?