Миньон, просто миньон…

– Именно поэтому я пока сохранила его жалкую жизнь! Ты знала, какую многоходовую интригу задумал этот урод, чтоб избавиться от меня?

Святые бубенчики! Как же в этот момент мне было жалко несчастного фахана.

– Конечно знала, ты же вечно все про всеx знаешь!

– Ну, положим, внимание от секретаря ты отвлекла, – с нездоровым азартом сказал Болтун. – Но мне все-равно непонятно, что ты задумала.

Я тем временем сделала еще один маленький шажочек назад и влево, оказавшись уже за спиной Авроры.

– Фахану не удалось тебя превзойти, – сказала я Ригель и еще подвинулась, – ты оказалась хитрее. Браво!

– Я велю твоему, тo есть уже моему, доремарцу сочинить по этому поводу торжественную песнь.

Безумная корова посмотрела на Станисласа, я, воспользовавшись этим, миновала спину ее величества. Дальше сидела Ди и Оливер. К последнему я и направлялась.

– И в финале этого гимна будет сказано, что ты бросила крысиного принца… Кстати, куда ты его бросила?

– Уродина! – Безумная корова обернулась ко мне с радостным удивлением. – А ты уверена, что не питаешь нежных чувств к моей игрушке? Она, конечно, уже поломана, но я могу подарить ее тебе.

– Ну так подари.

Ригель взмахнула рукой. Ничего не произошло. Я удивленно посмотрела по сторонам.

Безумная корова заржала:

– Ты поверила? Басти, какая же ты дура? Ты думала, что обыграешь саму Ригель? Надеялась, что я сейчас передам тебе во владение своего раба? Освобожу его от клятвы. чтоб он вернул себе всю магию, от него мною полученную? Дура!

– Что ж, – я достигла цели своих перемещений, – ты самая умная и хитрая, ты всегда всех побеждаешь…

И быстро откинув в сторону белоснежную гриву Оливера, я нажала на татуировку. Если это не приведет его в сознание…

Виклунд вздрогнул.

– Леди с крыльями сказала, что ты дерешься как девчонка! – Заорала я и отлетела в сторону, когда берсерк бросился в атаку.

Стол обрушился, мандолина громоподобно тренькнула, разбудив Станисласа. Менестрель подхватил инструмент.

Стены залы вернулись на место. Ригель кричала и била крыльями, призывая крысиное воинство.

– Найди Караколя, у него стрела Этельбора, пусть она завершит дело, – ван Харт схватил меня за руку и потащил к стене, на которой то появлялся то исчезал гобелен. – Мы будем удерживать бестию до вашего прихода.

– Я покажу дорогу, – заверил Болтун. – Пошевеливайся, девограф.

– И если фахан полезет к тебе с поцелуями, – Гэбриел толкнул меня за стену, – я убью его собственноручно.

Я пружинно приземлилась в другой охотничьей гостиной. В спину ткнулось нечто тяжелое, я покачнулась, едва удержавшись на ногах.

– Простите, граф, – секретарь ван Диормод низко поклонился. – Лорд ван Харт велел мне ждать вас с этой стороны.

– Потому что с той толку от него нет, – Болтун холодной гусеницей сполз по моей шее. – Хорошее решение.

Секретарь тоненько взвизгнул, глядя мне за спину.

– Это не я! – Испугался артефакт. – Меня он видеть не может.

Я oбернулась. У дверного проема стояла Ярка.

– Привет, милая, – я пoгладила крыску по голове, отметив, что она уже покрыта не шерстью, а вполне человеческими волосами. – Ты меня помнишь? Узнала?

Ярка кивнула на оба вопроса.

– Нюх у крыс хороший, – сказал Болтун, – по запаху и узнала.

– Ты же не драться сюда пришла?

Ярка замотала голoвой и, схватив меня за руки, прижала их к своей груди.

– Провожатые нам ни к чему, – скомандовал Болтун. – Пусть остается здесь охранять ван Диормода.

– Присмотри за этим молодым человеком, милая, – ласково сказала я. – Ты же не дашь его в обиду?

Она вдохнула и вдруг тихонько сказала:

– Нет, не дам.

Голосок был тоненьким и писклявым, но тоже вполне человеческим. Да и вообще крыска превратилась в премиленькую барышню, черноглазую и улыбчивую, с очаровательными ямочками на щеках.

– Так бывает, – вещал Болтун, не забывая указывать мне путь, для чего топотал сотней наскоро выпущенных ножек, перебегая с одного моего плеча на другое.

– Ты не мог бы стать на вpемя венцом? – Взмолилась я, утомившись его мельтешениями. – Что бывает?

Он заполз мне на голову и замкнулся кольцом, прижавшись к вискам и затылку:

– Когда животные превращаются в людей. Это называется конечная трансформация. Твоя Ярка, видимо, исполняет личное заветное желание.

Я поскребла щеку ногтем.

– А почему мой шрам все ещё к фаханам не отвалился?

– А должен был?

– Ну ты же отвалился.

– Ты, Бастинда, выражения подбирай. Сравнить меня, венец цвергова творения, и какую-то безмозглую безделушку…

Караколь сидел в своих покоях. Тысяча..!

Я подбежала к фахану, откинувшемуся в кресле. Подняться самостоятельно он не мог. Кто-то очень сильный и абсолютно безумный сломал ему крылья, когда они находились прорезях спинки.

– Болтушка, – прошептал Караколь.

Я саданула по спинке каблуком, дерево треснуло. Фахан упал на пол.

– Ты заметила, как изящно я усилил твой девчачий удар? – Болтун отвлек меня от кровожадных мыслей, в которых я играла в мяч рыжеволосой головой одной мерзавки. – Спроси его, где стрела. Время поджимает, несмотря на разницы потоков в мирах. Надо поторопиться.

– Караколь, – я опустилась на корточки. – Ты знаешь, что твоя госпожа сделала со стрелой?