Миньон, просто миньон…

Кто именно «ваша», я так и не решила: приживалка, воспитанница, служанка? И выбрать какое-то одно слово из этих трех, мне не дали. Дверь распахнулась, Консуэло леди Шерези повисла у меня на груди, орошая ее слезами:

– Доченька! Ты все-таки жива!

Я всхлипнула и тоже разревелась.

– Так у тебя есть еще и дочь?

Удивленный мужской голос заставил меня поднять голову. В глубине солярия, задрапированный золотым атласом, сидел на троне лорд Биркелан, королевский коннетабль, в позолоченном лавровом венке на лысой макушке. То, что я не грохнулась в обморок в этот светлый миг, можно объяснить лишь чудом.

– Томас! – Непререкаемым тоном велела родительница. – Оставь меня с дочерью наедине!

Святые бубенцы! Томас? Они на «ты»? У лорда Биркелана под атласной тогой ничего не надето?

Удостоверившись, что ответ и на последний вопрос – «да», я все-таки собралась лишиться чувств.

Лорд-коннетабль удалился тяжелым строевым шагом. Я проводила его маневр не менее тяжелым взглядом. Что он себе тут возомнил, хлыщ столичный? Что провинциальная графиня раскроет ему объятия?

Я посмотрела на матушку и поняла одновременно две вещи: первое, я опять думала вслух, второе – крепость уже пала, и под крепостью я подразумеваю не Шерези, а женскую дoбродетель некоей леди.

– Как вы могли, матушка? – Я обвела широким жестом украшенные полотнами стены, картин было больше двух десятков и на каждой из них был запечатлен лорд-коннетабль, варьировались лишь варианты его облачения, крайне, я бы даже сказала, скандально скудного.

– Неплохая мускулатура?

Вопрос леди Шерези прозвучал немного жалко, но я кивнула.

Мускулатура там была действительно хорошая. Все прочее тоже впечатляло, все, чем одарил Спящий этого мужчину, лишив взамен волос и, кажется, совести.

– Лорд Биркелан оказался у нас проездом два с половиной года назад. – Более твердым голосом сообщила матушка. – Он привез послание от королевы, в котором сообщалось, что ты не сможешь меня навестить в ближайшее время, а также некую сумму денег в качестве компенсации.

– Вы, наверное, спустили лорда-коннетабля с лестницы? – Улыбнулась я.

– Вместе с его фахановыми деньгами, – кивнула леди Консуэло, – и монеты презабавно отскакивали от его глупой лысой головы.

– Что же произошло затем?

– Я отказалась с ним говорить, он отбыл в столицу. Я забыла о существовании тупого вояки, и, представь, каково было мое удивление, когда через несколько месяцев он вернулся в Шерези в сопровождении отряда своей личной гвардии. Я не могла закрыть перед ним ворота замка, потому что ворот тогда не былo. Все, что я могла, спрятаться в мастерской и отказывать в аудиенции. Бедняжка Магда передавала ему мое твердое «нет», и приносила обратно все новые и новые просьбы. Мне казалось, что запал лорда Биркелана должен потухнуть очень быстро. Но лорд оказался на удивление стоек.

Пока я отказывалась с ним говорить, он занялся ремонтом, пока я находилась в добровольном заточении, он знакомился с жителями графства.

– А потом господин Фроше напал на вас.

Родительница смешалась, но, справившись с собой, гордо покачала головой:

– Когда твой дядюшка осадил Шерези, мы с лордом Биркеланом уже… нашли общий язык.

Тысяча мокрых фаханов! Я молчала. А что я могла сказать?

– Ты, наверное, голодна? – Матушка решила говорить за двоих. – Пойдем! Магда будет счастлива тебя увидеть. Она все еще командует на кухне, несмотря на лета и пoдагру…

И она, схватив меня за руку, потащила из мастерской.

Я смотрела на матушку и думала, что не имею никакого права ее осуждать. Она ведь еще молода, красавица Консуэло.

У нее горячая доманская кровь и огненный темперамент.

Неужели я буду столь жадной, или настолько ханжой, что даже в мыслях откажу ей в праве на простое женское счастье близости с любимым мужчиной?

То, что леди Шерези влюблена, у меня сoмнений не было.

Мне все стало ясно, как только я увидела картины.

Потом меня тискала Магда, рассматривая со всех сторон и приговаривая, что в столице меня морили голодом. И совсем почти слепой от старости Франц отвел меня на конюшню, поздороваться со старичком Клишем, которого я так нелепо потерял граф Шерези по дороге в столицу. Умное животное вернулось домой самостоятельно, его хозяину на это понадобилось больше двух лет и случайное колдовство феи.

А потом матушка отвела меня в мои покои, большую квадратную спальню, где у задернутой пологом кровати на ростовом манекене все эти годы ждало меня алое платье. Тут мой плач стал походить на вой раненого животного.

– Я подвела вас, матушка, – рыдала я. – Я не смогу больше надеть пояс, у нас нет графа-наследника, господин Фроше отберет наш замок…

– Ну-ну, – леди Шерези гладила меня по лицу, – не плачь, мы чтo-нибудь придумаем. Твой дядюшка два года не может нас захватить, думаешь, мы сдадимся ему сейчас? Сдадимся, и лишим Томаса удовольствия?

– Вы хотите сказать, что эта осада – лишь для развлечения лорда-коннетабля?

– Ну еще для тебя, – улыбнулась матушка. – Я опасалась, что, если отправлюсь куда-нибудь, моя дочь не сможет меня отыскать.

Я всхлипнула и уткнулась лицом ей в колени.