Миноносец. ГРУ Петра Великого

С напористым блеянием из темного квадрата прямо на меня высовывается жуткая рогатая морда – руки сами разжимаются, я с криком лечу кувырком в бездну…

– Господин генерал, изволили звать?

Приснится же такое! Вместо корабля подо мной обычная складная кровать, и даже с нее не падал…

– Что там случилось?!

– Бараны, ваше сиятельство!

– С ума спрыгнул? Какие бараны?!

– Гишпанские! По указу Великого Государя!

Помотав головой, как отгоняющая оводов лошадь, сажусь на постели и просыпаюсь окончательно.

– Умываться подавай!

Еще один вице-губернаторский день начался.

Тонкорунные испанские мериносы – новая затея Петра. До войны короли дома Габсбургов под смертной казнью запрещали их вывоз в другие страны. Теперь это потеряло смысл: коварные иностранцы, пользуясь хаосом, успели похитить достаточное число благородных скотов, чтобы разводить у себя. Воцарившиеся в Испании Бурбоны более не препятствовали сей торговле, однако после путешествия барашков морем в Петербург и пешком через всю Россию кучерявое руно явственно отливало золотом. Не то что покупать – даром брать их в хозяйство никто не хотел:

– Ну как сдохнет?! Не расплатиться же: он стоит как три семьи крестьян! Да небось гордый? Захочет ли наших овец крыть?!

После бесплодных уговоров драгоценных животных раздали украинским помещикам принудительно, несколько голов разнарядили и в Богородицк. Адриан Никитич скептически покачал головой:

– Не будет толку. Копыта слабоваты траву из-под снега выбивать. А туша большая. Нежные они выйдут, против татарской породы.

– Ты что, Никитич, зимой пасти собрался? В хлев его, да сена бросить!

– Крымцы да калмыки пасут. А у нас в России знаешь почему овец мало держат, Александр Иваныч?

– Не задумывался.

– Так они ж, твари, солому не жрут! Сена им подавай, да не всякого – помельче любят, понежней… Зима длинная, лето короткое – поди успей запасти! Лошадь или корову всю зиму крестьяне пополам с соломой кормят, а коли совсем худо – можно веников березовых наломать или крышу съесть… Считай, каждому случалось по весне скотину ременными вожжами к стропилам подвязывать, чтоб не падала… У гишпанцев зима небось не как наша?

– Был у меня в юности знакомый студент из Андалусии – хвастался, как-то раз под Рождество три дня снег не таял.

– В целую зиму? Вот видишь: паси сколько хошь! А у нас надо выбирать, что нужнее: пяток овечек или лошадь. Всех сразу не прокормить.

– Не хочу кормить никаких скотов, ни даже думать о них. Это Вобан между осадами успевал писать трактаты о разведении свиней: мне за ним не угнаться. От одной фортификации голова пухнет! Самое главное, работников не хватает. Нынешним годом ничего не успеть в готовность привести. Не дай Бог, крымцы нас на прочность испытают – опозоримся. Одна надежда: сразу по заключении мира не полезут.

Действительно, конец года прошел спокойно. Потом стало еще легче: у султана началась война с империей.

Хочу отдать должное хладнокровию и самоуверенности Евгения Савойского. Парадоксальная идея воевать с Портой отдельно от России и после нее, чтобы не делиться славой и добычей, полностью себя оправдала. Вы не согласны? Считаете, инициатива столкновения принадлежала туркам? Еще бы, это целому свету известно!

Что тут ответить… Восхищаюсь и завидую! Великий мастер: ни один выстрел не прозвучал, а неприятель уже кругом виноват и осужден всем миром! Ну не было султану никакого резона посылать буджацкую орду на польскую Украину. Или конфедератам ее туда приводить. От ногайских старшин я слышал иное: гоняли табуны на продажу, а что разграбили несколько сел… Нечаянно вышло – сами не знают как. То ли было пять лет назад… В десятки раз больше разорили, а кесарь слова не сказал!

Турецкая помощь партии Лещинского тоже не вчера началась. Что ж раньше никто не замечал?! Лучше посмотрите на хронологию: первого сентября умер Людовик Четырнадцатый. Целая эпоха ушла в прошлое. Один-два месяца нужно, чтобы оценить личность регента и политику нового министерства. Понять, что дух Франции надломлен: жажда славы уступила место корысти и амурным досугам. Убедиться: Париж покинул своих восточных клиентов, можно их сокрушить раз и навсегда, не ожидая удара в спину. И что же?! Как раз в конце октября Венский двор выставляет новые, жесткие кондиции, явно неприемлемые для турок.

Европейские государства используют деньги в политике с широтой, магометанам непонятной. На Востоке строже: платишь дань – значит, подданный. Значит, признаешь верховенство получателя над собой. Христианская страна причисляется на сем основании к дар аль-салам вместо дар аль-харб. Как с этой точки зрения выглядит невинное на первый взгляд требование возмещения ущерба Речи Посполитой? Оно оскорбляет турецкую гордость гораздо больше, чем кажется. Визирю ничего другого не оставалось, как ответить взаимной грубостью: тем более он был уверен, что империя истощила силы в борьбе за испанскую корону и без союзников воевать не посмеет. Докончальные грамоты с Россией только что ратификованы, в Польше смута, Венеция трепещет перед мощью османов.