Минск. Путеводитель по Городу Солнца

Страна Счастья умирала долго. Вначале она долго болела. Душа – вера людей – постепенно ее покидала. Потом стали умирать метафизики, один за другим, так быстро, что мы не успевали привыкнуть к новому, а по телевизору уже опять показывали «Лебединое озеро». Почему-то именно этот балет показывали всегда, когда уходил Метафизик или кто-то из верховных жрецов страны Счастья. Наверное, «Лебединое озеро» было Стиксом метафизиков, подземной водой, забиравшей их души. Если утром ты включал телевизор и видел белых балерин на черном, значит, в стране кто-то умер. Впервые я увидел маленьких лебедей, танцующих на иглах кремлевских звезд, когда умер Брежнев. Его смерть заканчивала большую эпоху. Начиналось тревожное ожидание неизвестности. Никто еще не знал, что страна Счастья умрет, но все предчувствовали неминуемую развязку, наступающую катастрофу. Начинался финальный акт пьесы под названием Счастье. Гроб с Метафизиком установили в Центральном Колонном зале Дома союзов, по старой традиции страны Счастья – прощаться с богами именно здесь. Тут оплакивали Ленина, здесь рыдали над телом Сталина, тут расставались с Брежневым. В телевизоре периодически появлялось изображение Дома союзов. Камера захватывала фасад вместе с площадью перед ним, по которой людской поток тянулся к черному прямоугольнику входа. Над ним висел огромный портрет Метафизика. Нижний правый угол портрета отделяла широкая черная полоса. Лепной фасад Дома союзов также украшали вертикальные черные ленты и траурные знамена. Затем на экране появлялся Колонный зал. Гроб установили на сцене в окружении траурных драпировок и массивных коринфских колонн. Его периметр усыпали цветы революции – черные, цвета запекшейся крови, гвоздики. К телу попеременно выходил караул – люди в повязках, чтобы постоять в траурной вахте. Это были его соправители – Мудрость, Мощь и Любовь, Мужество, Правосудие, Целомудрие, Усердие, Правдолюбие, Космограф, Геометр, Историограф, Поэт, Логик, Ритор, Грамматик, Медик, Физик, Политик, Моралист и другие. Когда камера давала Метафизика крупным планом, на экране появлялось его полное восковое лицо, походившее на посмертную маску. Метафизик жил так долго, что его лицо давно было похоже на посмертную маску. Стояла поздняя осень. Несколько дней перед тем страна отпраздновала последний осенний праздник – День революции. Поэтому люди, шедшие к гробу, были одеты в одинаковые серые пальто. Возможно, там присутствовали и другие цвета, но в экране моего телевизора все давно стало серым. Кто-то плакал, кто-то грустил, все были несчастны. Нескончаемо долго шел поток серых пальто под мелодию маленьких лебедей, танцующих на остриях красных звезд. Потом на экране возник катафалк – артиллерийский лафет, обтянутый черным бархатом с серой бахромой. Гроб Метафизика медленно и торжественно выплыл из проема Колонного зала. Процессия тронулась в путь – последний путь всех метафизиков. Он лежал через реку смерти Стикс – Красную площадь – к Кремлевской стене, откуда они уже не возвращались. Медленно и торжественно процессия переплывала Красную реку. Метрономы в парадных мундирах отбивали ритм рядом с гробом. Их пружинные механизмы задавали темп всей процессии. Маятники ног касались площади в такт, издавая монотонное, размеренное: тик-так, тик-так, тик-так. Перед гробом плыли серые квадраты атласных подушек, на которых лежали белые ордена Метафизика. Множество, десятки квадратов с маленькими звездами в центре. Медленно и торжественно один за другим двигались они перед телом Хозяина. За ними руки в черных перчатках несли черные гербы в траурных лентах с диадемами скорби. За гербами плыл катафалк, украшенный портретом Хозяина в черной оправе. За гробом, сгорбившись в скорби, шла семья Метафизика. За ними в каракуле шествовала Любовь, Мудрость и Мощь. Затем шли бобровые шапки. Следом ондатровые. Кроличьи шапки безмолвно стояли по периметру площади. Медленно процессия приближалась к Кремлевской стене, к кладбищу богов, раскинувшемуся по обе стороны Каабы страны Счастья – темного пирамидального камня с мумией Ленина, пророка, ставшего Богом, внутри. Гроб с Метафизиком плыл к черному параллелепипеду в земле, находившемуся у самой стены, в окружении острых конусов серых елей. Когда процессия прибыла, случилось нечто, заставившее на мгновенье вздрогнуть всех сидевших у телевизоров. Метрономы, отбивавшие ритм, вдруг дали сбой. Когда гроб опускали в параллелепипед, веревка в белой перчатке одного из участников церемонии соскользнула. Еще мгновенье – и гроб рухнул бы в могилу. В следующую секунду ритм поправился, и тело Метафизика медленно погрузилось на дно. Но все поняли, что это дурной знак. Однако поправить уже ничего было нельзя. Когда гроб с Метафизиком опустился в могилу, в предместьях завыли трубы заводов. Они взревели в предместьях всех городов. Долгий мучительный крик облетел пространство этого осеннего дня. Он пронесся над притихшим проспектом, над парками, над пустынными площадями Желтого Города. Предместья Города Солнца рыдали. Они прощались со страной Счастья.