Минский. Бойня у телепорта

Сквозь обломки проросли небольшие деревья и кустарники. Вертикальную часть стены покрывал мох и лишайник.

С внутренней стороны стена вся заросла плющом, который опутал её, словно паутина.

— Осторожно, — Уваров приподнял руку, — иди за мной, здесь много ловушек на монстров ещё со времён твоего отца. Обычно такие штуки лежат в земле выключенными и срабатывают только в момент опасности. Сейчас они могли активироваться от времени. Всё же не одно десятилетие прошло, — он тяжело вздохнул.

Мы пошли вдоль стены к входным воротам.

— Где имение? — спросил я, оглядываясь.

— До него ещё километра три, — сказал бывший слуга Пожарских, махнув рукой в сторону.

— Это же какой длины забор, если имение на таком расстоянии?

— Имение вашего отца стоит на краю утёса и с трёх сторон омывается океаном. Мы сейчас в самом узком месте. Ваши предки сделали всё верно. Лучше охранять триста метров стены, чем стены собственного дома.

— Однако, это им не помогло.

Уваров пожал плечами. Вскоре мы дошли до ворот, от которых в глубь территории уходила дорога. Камни на ней лежали так плотно друг к другу и были так хорошо подогнаны, что складывалось впечатление, будто дорога залита бетоном.

Слуга то и дело уводил меня в сторону в только ему понятных местах, скорее всего, минуя ловушки, о которых говорил ранее.

По краям дороги тоже рос лес, но намного моложе. Лиственные деревья и кустарники были очень густыми. Буквально метр — и дальше ничего не видно.

— Расскажи, что здесь было раньше? — поинтересовался я у бывшего слуги, оглядываясь по сторонам.

— Тут был огромный фруктовый сад, — Уваров указал направо, — он тянулся от самой стены до имения, а слева был виноградник.

— Как здесь всё заросло.

— Если бы у Рыбаковых, Подлесных и Митиных получилось прибрать эти земли к рукам, они бы прибрали.

— Рыбаковых? — переспросил я.

— Да, у них постоянно были конфликты. Но лет сто назад это переросло в полноценную войну.

«Я не верю! — сказал в голове мой спутник. — Это могут быть другие Рыбаковы».

«Не думаю, что много однофамильцев владеют в этой колонии имениями».

«Я не верю, что род Даши причастен к увяданию рода отца!»

«Разберёмся, может, и правда всё не так, как кажется», — попробовал я успокоить Антона.

— Так почему же они не прикарманили эти земли? — постарался я возобновить разговор.

— Почему? Почти всё и прикарманили, раньше роду Пожарских принадлежала одна шестая всех земель колонии, а теперь осталась только земля с имением и то только потому, что не нашли документа собственности.

— Смеёшься? Почему просто не подделали его? — спросил я, улыбаясь.

— Потому что эта земля была дарована короной, и она на особом положении. Вот если законный наследник не объявится за сто лет, тогда да, её продадут с молотка.

— Понятно, — кивнул я.

После резкого поворота дороги я, наконец, увидел особняк. Он состоял из нескольких частей разной высоты и формы. Складывалось впечатление, что каждые несколько десятков лет к старинному особняку добавляли новое строение.

— Его строили восемь поколений семьи Пожарских, — сказал Уваров с каким-то наигранным вздохом.

— Что это там рядом? — я показал на отдельно стоящее двухэтажное здание, почти примыкавшее к особняку.

— Дом слуг и господская кухня.

— Мне казалось, на плоту ты говорил, что от усадьбы не осталось камня на камне, а враги Пожарских в поиске семейных реликвий уничтожили всё.

— Я имел ввиду семейный алтарь рядом с кладовой, которую им так и не удалось открыть.

— Когда покажешь её мне?

— Сейчас туда и отправимся. Но всё равно придётся пройти через особняк.

«Егор, какой он, родовой дом моего отца?» — тихо спросил внутренний попутчик, до этого не издававший ни звука.

«Величественный», — коротко ответил я.

Чем ближе мы подходили к строению, тем лучше было видно, какое оно ветхое и разрушенное. Окон практически не осталось, в рамах теперь жили огромные пауки, их паутины свисали с обветшалых рам, как старые занавески.

Захотел пройти по первому этажу.

Входных дверей не было. Судя по сгнившим обломкам, они валялись справа от входа. Я зашёл в здание. Каждый шаг по старому каменному полу отдавался гулким эхом, разносящимся по некогда величественному особняку.

Воздух в помещениях был влажный. По полу растеклись лужи, здесь явно текла крыша и не в одном месте. Хотя, возможно, всё дело в близости моря.

Комнаты внутри время тоже не пощадило. На некогда украшенных картинами и шелками стенах разрослась мохнатыми пятнами плесень. Влажность разъела штукатурку, превратив её в пыль. Мебель, некогда изысканная, теперь рассыпалась на части.

В главном зале стоял растрескавшийся камин, он был весь чёрен от сажи, рядом валялись книги, почти полностью превратившиеся в труху, лишь по кожаным обложкам можно было понять, что это они.

— Куда нам? — спросил я, когда оказался в огромной столовой, явно пристроенной одной из последних к старому особняку.

— Давайте пойдём так, — он показал на дверь в конце комнаты, — только осторожнее, там пропасть, но зато путь в несколько раз короче.