Минский. Опасный рейд

— У меня чуть сердце не остановилось, когда я тебя забрызганную кровью увидел! — застонал папенька. — Прошу тебя, Настенька, выкинь из головы эту чушь про боевую магию. Твоё место здесь, в безопасности. Под защитой отца, а потом мужа.

— Конечно, папенька, — сказала я и почтенно поцеловала руку отца.

Все варианты вырваться силой были мне недоступны. Но хитрость ведь никто не отменял! В моей комнате пылилось столько сокровищ, не имеющих отношения к амулетам и макрам…

Хватило всего трёх шпилек, украшенных крохотными алмазиками, чтобы подкупить горничную.

Она пришла поболтать с моими сторожами поздно ночью и ловко напоила этих простофилей сонным отваром.

Прощайте, папенька! Мне жаль ваше больное сердце, но прозябать в четырёх стенах невыносимо.

Я закинула в дорожный саквояж поддельный паспорт, который не был обнаружен во время обыска, и шкатулку с оставшимися драгоценными побрякушками.

К утру пройду через телепорт и окажусь в «Точке», а к вечеру буду гулять по пляжу в Павловске.

Я бросила последний взгляд на окна родительского особняка. Где-то там отдыхал папенька. Его расстроит мой побег, но когда-нибудь я обязательно вернусь и снова поцелую его колючую щёку.

Я набросила на голову капюшон и скрылась в тени ночного переулка.

Прощай, родной дом! Прощай, Чусовой!

* * *

Половина девятого вечера. Колония «Ярцево». Рядом с имением Пожарских.

— Что это такое? — спросил Семён.

— Судя по рунам на бумаге и императорской печати, вещь очень ценная, — сказал Иван, разворачивая документ. — Э-э… Похоже, это дарственная на землю под имением Пожарских.

Давыдов бегло прочёл текст ещё раз.

— Да, это документ на собственность, согласно которому земля может передаваться только наследникам рода и не может быть дарована или продана другому ни при каких условиях.

— Возможно, ваш князь искал в имении именно её? — спросил Прохор.

— Возможно. Я вообще впервые вижу такие формулировки, — Иван сложил документ и запихнул его назад в шкатулку.

— Что с трупом Уварова делать будем? — спросил Семён.

— Тело можно в парусину завернуть и оставить в лодке, чтобы не тащить его три километра до повозки. Но надо поспешить: скоро стемнеет, ночью на море небезопасно, впрочем, как и на суше, — Прохор мельком взглянул на солнце, удостоверившись, что ещё есть немного времени.

— А как же Антон? Надо продолжить поиски, — сказал Иван, оглядывая прибрежные скалы.

— Его тело мы не нашли, значит, скорее всего, он жив, — успокоил охотник Давыдова. — К тому же я знаю, как ускорить дело.

— Как?

— Сейчас отправимся в деревню, соберём людей и прочешем тут каждый сантиметр. Односельчане будут рады тому, что на их землю, наконец, вернулся хозяин. Все пойдут искать.

Друзья согласились с доводами Прохора.

— Смотрите, — охотник указал на одежду Уварова, когда они заворачивали тело в запасной парус, — его куртка немного обгорела.

— Я Антону во время последней встречи дал мешочек пороха и взрыватель. Может быть, он с доверенным Пестова пытался открыть какой-то проход с помощью взрыва, но что-то пошло не так?

— Возможно, — согласился Прохор и снова поторопил спутников.

Они загрузили труп в лодку и поспешили в сторону закрытого грота, где у рода Пожарских была пристань. Буквально через полчаса они пришвартовались.

Прохор заметно нервничал и подгонял ребят.

Загрузившись в люльку, Прохор со всей силы принялся крутить колесо подъёмника. От этого он быстро устал, и за дело пришлось взяться Семёну.

— У вас часы есть? — поинтересовался одноглазый мужчина у Ивана.

— Двадцать минут десятого, — ответил Давыдов. — Даже не верится, что солнце всё ещё высоко.

— Немного не успели, но ничего, — Прохор посмотрел на Ивана. — Вы в колонии «Ярцево» в первый раз?

— Он впервые, — Ванька мотнул головой в сторону Семёна, — я был в детстве пару раз, но если честно, не помню ничего необычного.

— Тогда смотрите, — охотник улыбнулся и посмотрел на небо.

Солнце начало стремительно опускаться, через полминуты оно коснулось горизонта, задержалось буквально на минуту и скрылось из виду.

Свет как будто выключили, на небе не было даже звёзд.

Тут же мир колонии наполнился сиянием, исходящим от многочисленных обитателей.

С люльки, на которой Прохор, Иван и Семён уже практически поднялись на скалу, открылся удивительный вид.

Миллионы крошечных организмов озарили океан своим свечением. Особенно яркими стали верхушки волн. Они словно бесконечные полоски бежали откуда-то издали, чтобы разбиться о камни утёса.

Вслед за ними начали светиться и другие обитатели океана. Стали различимы косяки рыб, несущиеся куда-то по своим делам. А также здоровые монстры с щупальцами, плавающие за своими сородичами. Все по очереди включались в эту открывающуюся перед спутниками картину: сначала один цвет, потом другой, третий. Так продолжалось ещё минут пять, пока море не запестрело богатой палитрой.