Минское небо

Поздно вечером, когда едешь в вагоне, можно заметить, как невыносимо долго проходит время между станциями. Будь тот же час-пик кажется, что поезд мчится намного быстрее. Стоит закрыть глаза — и ты уже на следующей станции. А ночью все не так. Мне кажется, что понятие метро и ночь полностью совместимы и подходят друг другу. Если ночью не спать, то она длится невыносимо долго. Особенно в те минуты, когда тебя трахают потным членом.

Станция метро «Молодежная»

Вот я, типа, сижу за столиком, ножку за ножку закинув. Пью модные коктейльчики. И уже вижу, как с загипнотизированным взглядом ко мне подходит клиентура. Скоро этот чертов мужлан, которого дома ждут жена и дети, будет стонать, как счастливое животное, а я буду лежать, отворачивая голову от мерзких поцелуев. А потом я пойду в душ, струи горячей воды слегка заглушат страдания маленькой и ласковой кошечки.

Станция метро «Пушкинская»

Они всегда пьяные — даже те, что за рулем. Я не люблю запах спирта, поэтому сама пью. Все правильно: алкоголь является катализатором либидо. Пускай дедушка Фрейд плачет и переворачивается в гробу, когда будет глядеть, в каких целях используются его теории, а точнее, что ими оправдывается.

Если учение Фрейда начинают считать всецело верным, то это значит, что конец света уж точно не за горами. По ночам белорусская столица становится новым Содомом, огромной машиной, которая питается энергией наслаждения. Днем же она питается деньгами… Вся его широта, вся злость этого города легко уживаются с потерянными судьбами панельных девчонок вроде меня. Но великие и всепоглощающие рвотные массы разбухают в желудке города и вскоре будут готовы вырваться наружу, и тогда телевизионным каналам и воняющим идеологией газетам умалчивать это станет не под силу…

Да здравствует Апокалипсис. Я его богиня… Верностью я буду служить дьяволу, а вот верить все равно в Бога — так уж у нас заведено… не знаю, правда, с каких пор это все тянется. Но, глядя на свинорылое общество, можно сказать, что очень давно.

Станция метро «Спортивная»

Ну вот, вижу в стекло, как менты волокут какого-то парнишку. Тот, видно, пьяный и к тому же очень сильно избитый, сам уже идти не в состоянии. Каменные лица сотрудников правопорядка еще раз подтверждают их беспристрастность и педантичность, граничащую с обыкновенным садизмом. Каждый день по радио я слушаю сказки о том, что мы выходим на первые места в мире спорта. Почему же нам не скажут, что мы давно уже на первом месте по количеству абортов и детской проституции? Если бы сказали, то у меня по этому поводу уже давно висела бы грамота и на шее болталась медаль. Я засмеялась и этим смутила сидевшего рядом парня. Он вдруг начал поправлять свою прическу, думая, что с ней что-то не так. Глупый мальчик, я совсем на него не смотрела, просто думала о том, какие же будут выдавать нагрудные значки за первое место по проституции и абортам. Ботаник как-то рассказывал мне, что 90 процентов угнанных в Германию женщин юного возраста во время второй мировой войны, оказались девственницами, что сильно смутило нацистов. Типа, с высоконравственным народом войну они не выиграют. А сейчас от нашей поруганной нравственности остались только бабки, продающие семечки на остановках… Я опять засмеялась. Парень поглядел на меня и улыбнулся.

— Это я так, смешной случай вспомнила… — сказала я ему и закрыла лицо ладонями, чтобы больше никого не смущать.

Он кивнул головой и отвернулся, удовлетворившись моим объяснением.

Симпатичный парень, на Костю чем-то похож. Мне всегда было интересно, как Костя отреагировал бы на то, что меня е…ут за деньги. Наверное, он догадывается, что я себя продала, но открыто он об этом не говорит.

Станция метро «Кунцевщина»

Я выхожу из поезда иду по направлению его движения. Выхожу. Пошел дождь. Я подняла голову вверх и посмотрела на черное небо. Капельки воды целовали мое лицо. Потом я пошла дальше: дискотека уже началась, а до часа ночи вход для девушек бесплатный. Клуб уже издалека отсвечивал неоном, мимо меня мчались такси, подвозя перспективную и не очень клиентуру на место потенциального отдыха. А я всегда ходила пешком, ездила очень редко. Любила гулять и чувствовать на себе неодобрительные взгляды дворников по утрам. Забегу домой, переоденусь — и сразу в универ. А там спать…

Я улыбаюсь охраннику на фейсконтроле. Все в норме. Иду дальше. Погружение в дьявольщину началось! Можете меня поздравить: я живой товар, made in Belarus.[24] Правда сертификат и ГОСТ отсутствуют. Ну и черт с ними…

5

Огни (цветные), но не за горизонтом, а внутри. Все вокруг в странном хаотическом движении, которое логике не поддается… Все отражается и кипит эмоциями. Накал, красное железо, а я в нем одинокая. Гляжу по сторонам, а там взрывы людей, а затем их падение в глубокое внутреннее небытие. И они разбиваются о скалы собственной души, которая внутри еще мягкая, как парное молоко, но по границам просто окаменела.

Нет, это не для меня. Кожаные пальто и толстые кошельки, в руках — мартини с водкой. Вежливость снаружи, а внутри — плохо скрытые животные инстинкты.