Минское небо

Синтезировав достаточное количество яда, он принялся мастерить дротики из циркуля и корпуса от ручки, а также из шприцев, которые иногда поставлялись вместе с ампулами, или, в крайнем случае, можно было пройтись по подъездам и насобирать их не меньше пакета. Иногда он задумывался, что во многих из них еще сохранялся вирус СПИДа, который, в принципе, можно было использовать. Он даже знал, где живет инфицированная девочка-наркоманка, которая вечно таскает за собой мужиков неславянской внешности. Но для работы с вирусами ему пока что не хватало лабораторной техники.

Тщательно работая столярными инструментами, он миллиметр за миллиметром делал из почти бесхозных вещей смертоносное оружие, опробованное уничтоженными народами индейцев. Он представлял, как остальные нации скоро предстанут перед чисткой. Они ответят за то, что как стадо повелись за навязанным им сообществом мировых заговорщиков…

Спустя несколько часов работы у Ботаника получилось несколько дротиков. Он глянул в окно в поиске бродячих собак или кошек и сразу приметил одну из них — копающуюся в груде мусора дворовую собаку цвета вороненой стали.

Ботаник спрятал в целлофановый пакет трубку и дротик и, спустившись по лестнице, вышел на улицу. Пес все по-прежнему копался в мусоре. Завидев Ботаника на близком расстоянии, он поднял свою морду и понимающим собачим взглядом уставился на сошедшего с ума студента. Ботаник достал орудие, огляделся по сторонам и что есть силы дунул в заряженную трубку. Дротик попал собаке между глаз. Она тут же подскочила и, взвизгнув, что ошпаренная понеслась прочь, петляя мимо домов и песочниц, засыпанных мусором. Пройдя за ней пару десятков метров, Ботаник увидел, как на собаку начинал действовать паралич. Она свалилась сначала на один бок, потом на другой и, с трудом подымаясь, старалась убежать. Но яд взял свое: скоро она неподвижно лежала на асфальте возле подъезда. По расчетам Ботаника, дозы яда должно хватить на несколько часов, после чего пес должен был оклематься, если, конечно, злые дворовые дети не запинают собаку до смерти, что часто происходило и без применения парализующих ядов.

Ботаник молча развернулся и пошел обратно домой — готовиться к поездке. Последняя электричка, идущая не Дзержинск, отправлялась в 00–44 — как раз то, что ему было нужно. Уже к двум часам ночи он будет рядом с военными складами, в которых можно будет найти много всего полезного и нужного.

Весь прошедший день Ботаник репетировал в голове, как он осуществит свой дерзкий план, а ближе к 12 часам ночи пешком пошел на вокзал, заранее купив себе билет до Дзержинска возле Дома культуры железнодорожников.

На вокзале никаких проблем у Ботаника не возникло. Бомжи иногда посматривали на него, однако, не замечая для себя ничего привлекательного, проходили мимо. Ботаник уселся в электричку: в ней, как всегда, было мрачно и прохладно. Ночью этим транспортом почти никто не пользовался, поэтому, кроме Ботаника, в вагоне было всего пару человек. И те пенсионеры, сидящие в обнимку со своими авоськами.

Поезд тронулся. Все сорок минут поездки Ботаник смотрел в окно на темные белорусские пейзажи. И было в них нечто умиротворяющее, или же, наоборот, умерщвляющее. Все эти поля, замерзшие реки, обмороженные камни и одинокие дома с изредка горевшим в них светом. Он пересекал станцию за станцией, на которых виднелись лишь лес да небольшой перрон с горсткой деревянных построек — по большей части пустых.

Скоро поезд подъехал к нужной станции, и пора было выходить. Ботаник перебрался в выкрашенный в чёрный цвет тамбур. Через пару минут поезд остановился, и Ботаник выскочил в темное пространство белорусских пустошей. Пару километров пешком и перелезть через колючую проволоку — все, что ему было нужно. А потом еще добраться домой и продолжить выполнять отведенную миссию. Дорога через поле была не менее загадочной, чем поездка на электричке. Почти что сразу Ботаник отыскал нужные тропинки, местонахождение которых определил сам, по интуиции.

Вскоре на горизонте показалась плохо освещенная зона складских помещений, со всех сторон окруженная одним мотком колючей проволоки. Ботаник сначала издалека рассмотрел каждый угол в армейский бинокль, купленный на барахолке под Минском, потом определил место расположения часовых. Один из них сидел как раз у заднего входа, в металлической будке.