Минус 32 (СИ)

А вот и его участок. Огороженный пока еще штакетником, выкрашенным в салатовый цвет. Дом постройки, уже к тому времени, двадцатилетней давности, пока не «вырядившийся» в сайдинг, также покрашенный салатовой краской. Вроде бы в следующем году они с отцом перекрасят все в светло-синий цвет. Занавески на окнах с нарисованными на них ромашками и какими-то еще цветами, уже много лет назад пошедшие на тряпки.

Николай через забор, благо пока еще не выскокий, заглянул внутрь. Увидел старые сарайчик и туалет, которые уже давным-давно разобрали на дрова, две яблони-антоновки, также не дожившие до сегодняшнего времени, кусты красной и черной смородины (теперь там пустые бочки валяются), довольно густой малинник на месте теперешней теплицы (Николай, будучи маленьким, залезал туда и представлял себе, что он в «джунглях»), грядки с клубникой, морковкой, свеклой, луком и вроде бы шпинатом, (сейчас там вообще все заросло), вишневые кусты (эх, какое же вкусное варенье готовила бабушка из вишни, а теперь здесь вместо вишни растет черноплодная рябина), старая тахта (на ней они с дедом любили вечерами сидеть и пить чай), детские качели и гамак (также, сгинувшие со временем). А вот гараж, теперь превращенный в склад ненужных вещей, на своем прежнем месте (сейчас там может быть стоит их новенькая «пятерочка», да и гараж новенький, только в прошлом году отстроенный). Облепиховые деревца, ставшие уже большими деревьями, еще совсем маленькие. Грушевое дерево и сейчас на своем месте, яблоня раннего сорта «Мельба» тоже. А вот сливовые деревья (желтая и черная слива) — уже история. Впрочем, все здесь — ИСТОРИЯ!!!

И тут из дома послышался звук открываемого дверного засова. Николай замер. Дверь открылась, и на крыльцо вышел… дедушка Вася. В своей неизменной клетчатой рубахе, которую он носил с незапамятных времен. Вышел и потопал в сторону туалета. Теперь будет сидеть там полчаса. Николай помнил этот дедушкин утренний обход: сначала сходит в туалет, потом умоется, а потом сядет на тахту и будет там «медитировать», пока на завтрак не позовут.

Николай с болью в душе смотрел вслед дедушке, пока тот не скрылся за дверью туалета. Неужели это возможно? Он видит сейчас дедушку Васю, которого уже тридцать лет как нет.

— Кого ищете, молодой человек? — услышал у себя за спиной Николай. Обернулся — перед ним стоял Павел Никитич, как всегда с палочкой.

— Да я наверное ошибся. Мне нужна 29-я линия.

— Вы действительно ошиблись. Это 28-я линия. 29-я линия следующая, с правой стороны от вас.

— Да, спасибо, — Николай развернулся и пошел назад, чтобы не вызывать подозрений у бдительного Павла Никитича…

Он сидел на поваленной березе возле противопожарного рва, заполненного водой, и… беззвучно плакал. Дядя Витя, дедушка, затем еще Павел Никитич, все эти встречи с уже умершими людьми вывели его из состояния душевного равновесия.

«Как же так?» — думал Николай. «Как это вообще возможно? Человека уже нет, а вот он, есть оказывается. Так разве бывает? Так не бывает» — отвечал он сам себе и тут же сам себе возражал: «Ну ты же все это видишь своими собственными глазами. Значит, так БЫВАЕТ. Или это галлюцинации?.. А интересно, Коле, то есть мне, удастся что-то изменить? Будем надеяться, что удастся…»

Наконец, отоваренный Николай, пришел на пруд. Заглянул в шалаш — Федька спал и храпел так, что стены шалаша вибрировали.

— Встать, милиция! — рявкнул Николай. — Гражданин Курочкин, вы арестованы!

Федька вскочил, как ошпаренный. Метнулся к выходу из шалаша и наткнулся на Николая.

— Ты что, с ума сошел что ли? — он покрутил пальцем у виска. — А если б меня инфаркт хватил?

— Тебя, инфаркт? Нет, Федь, это по определению невозможно.

— Невозможно, говоришь? Ну, не знаю… Ты… это самое… купил?

— Купил конечно, — Николай достал из сумки «пузырь». — Держи. И закусон купил.

— Отлично. Ну, давай тогда еще по одной.

— Давай. Но для меня это будет последняя. Я больше пить не буду.

— Договорились, — Федька открыл бутылку и подал товарищу стакан. — Слушай, а о чем все-таки ты с мальцом, то есть с собой, гы-гы-гы, беседовал?

Николай подумал и решил рассказать Федьке обо всем, ничего не утаивая…

— А вот похоже и Александр Николаевич — Черемных заметил через зеркало заднего вида приближающуюся «Тойоту» Голубева. Петь, посигналь.

Петров надавил на клаксон. «Тойота» съехала на обочину и остановилась позади УАЗа. Из нее вылез Голубев. Черемных и Петров тоже вышли из машины.

— Ну чего вы гудите? — усмехнулся Александр, обмениваясь рукопожатиями со своими подчиненными. — Что я, наш УАЗик что ли не узнаю? Значит, вы все на том же месте? Плохо, господа, медленно едете, никуда не годится. Ну ладно, шутки в сторону. Слушайте сюда. Сейчас мы быстренько переносим все приборы ко мне в машину. Потом мы с тобой, Сереж, — он слегка тронул Черемных за локоть, — едем дальше. А Петров останется здесь и будет ждать эвакуатора. Задача ясна? Вперед…