Минус ангел

Участковый зябко вздрогнул. Эксперт на полу уже не дышал, лежа среди осколков бутылки, кровь каплями лилась в остро пахнущий коньяк.

– Без трупов настоящей операции не бывает, – бестрепетно сообщил киллер, не оборачиваясь. – Вот в чем ты действительно прав – засиделся я без дела.

…Он еще раз посмотрел в покрытое холодным потом лицо Меринова. И нажал на спуски обоих пистолетов одновременно, держа их на уровне лба.

Глава двадцать первая Куй и четыре знака (суббота, 22 часа 51 минута)

Не сказать, чтобы гостевая вилла поражала роскошью, однако мнение, что ее владелец не обладает тонким чувством вкуса, явилось бы существенной клеветой. Двухэтажное здание напоминало колониальную фазенду в южноамериканском стиле – желтая черепичная крыша, выбеленные башенки, высаженные в ряд «слоновые» пальмы во дворе и симпатичная маленькая колокольня. Как смутно догадывался Калашников, прежний владелец этой виллы работал ангелом-хранителем где-нибудь в Перу или Боливии. Обширные комнаты, раскрашенные вместо обоев краской, изнутри украшали глиняные фигурки в сомбреро, аляповатые пейзажики, написанные маслом, и статуи в человеческий рост с копьями, явно привезенные из командировки. Лежа на инкрустированных черепами широких деревянных лавках в разных концах гостиной, Калашников с Малининым устало смотрели в потолок, рассматривая красочное панно, изображающее туземную версию «Тайной вечери»: темнолицый Голос в окружении разукрашенных перьями учеников сидел за накрытым столом и вкушал жареных морских свинок, именуемых на местном наречии «куй[9]».

– Я ожидал большего, потому что реклама у них поставлена отлично, – рассуждал Малинин, разглядывая поглощение свинки парой апостолов. – Это шикарный маркетинг, вашбродь: ведь Раем автоматически называется любое место, где жизнь просто зашибись. И нигде ни слова про запреты, камеры слежения и обыски на таможне. Я не спорю, – осторожно заметил он, – в принципе и тут жить можно. Климат замечательный, море теплое, хату нам Габриэль выделил – ну прямо пять звезд. Народу только маловато тут, пообщаться не с кем, улицы пустые. Может быть, поэтому я до сих пор того попа здесь и не встретил, у которого в деревне жену увел.

– Тебе в морду, что ль, получить не терпится? – ответил Калашников, апатично созерцая свинок. – Вот простецкий народ у нас на Руси. Ты не предполагаешь в глубине души, что он будет слегка не рад тебя видеть?

– А чего ему не радоваться? – вспыхнул Малинин. – Мы же земляки. Хотя, действительно, народ здешний себя ведет непредсказуемо. Ангелы меня до сих пор напрягают, я не знаю, как с ними держаться. Вроде как они святые, а в то же время те, что мы на базе видали: ну прям боевики в наколках. Я раньше искренне думал, что им положено по статусу быть бесплотными, а оказалось – среди них как мужики есть, так и бабы.

– Ты, братец, на досуге Библию бы почитал, что ли, – сказал Калашников, переводя взгляд на скульптуру воина с копьем. – Ангелы, и верно, типа бесплотны – по крайней мере, официально так считается. Но на Земле они вполне состоят из плоти, ибо в силах принимать нужный вид: либо мужчины, либо женщины – это уж кому как понравится. Немудрено, что, находясь в земных командировках, они так вжились в образ, что в Раю не хотят менять свою внешность. Да и сложная это штука – бесплотность. Думается, и тебе было б неприятно: идешь по улице, а сквозь тебя колесницы проезжают, и в руки ничего нельзя взять, даже карандаш – ты же типа как привидение.

Он взял с оловянного подноса засахаренный миндаль и кинул его в рот. Орех был прожарен как надо – на всю комнату раздался аппетитный хруст.

– Варфоломей, бедолага, на пляже торчит со своими ребятами, – жалостливо сообщил Малинин, посмотрев в сторону окна. – Может, внутрь его позвать на пару стаканов сока? А то как-то совсем неудобно получается.

– Согласен, – кивнул Алексей. – Но нам потом Габриэль головы поотрывает: он же настаивает, чтобы охрана была круглосуточной. Гаврюша, конечно, совершенно погрузился в депрессию – у него с каждым часом улетучивается надежда, что мы найдем причину исчезновения ангелов. Срок почти вышел. Куча народу обрадуется его увольнению – как я понял, не любят Габриэля здесь. И судя по тому, что нас пытались убрать, – ставки серьезные. С виду все нам рады, дружелюбно улыбаются, но стоит отвернуться, пожалте: яд в стакане. После случая с попыткой угощения нас святой водой я уже толком не знаю, с какой стороны следует ожидать удара.

– Во-во. У меня натуральная паранойя развилась, – дернул кончиком носа Малинин. – По прошлому расследованию я понял, что убийцей в детективах всегда должен оказаться тот, на кого не думаешь. Тогда это точно царевич Дмитрий. Может, попробуем прижать его в темном углу и все выяснить?

– Здесь ты со своими предположениями перестарался, братец, – присвистнул Калашников. – Ибо как раз у него с Габриэлем очень хорошие отношения, и подставлять начальство столь свинским образом ему совершенно незачем.