Минус ангел

Глава тридцать первая Абрамович (воскресенье, 14 часов 22 минуты)

Малинин отчаянно забибикал, махая руками – на нос ему села приличных размеров мохнатая бабочка, неспешно махая шоколадного цвета крыльями. Покружившись вокруг своей оси, унтер-офицер согнал бабочку, после чего подобрал лежащий на траве камень и как дискобол запустил ей вслед.

– Тебя пугает дикая природа, братец, – сделал вывод Калашников. – У меня есть ощущение, что, живи ты на Земле, в «Гринписе» тебе было бы работать вломно.

Малинин ожесточенно потер обсыпанный коричневой пыльцой нос.

– Я не против дикой природы, вашбродь, – возразил он. – Особенно ежели это кабанчик, запеченный с яблоками. Но у нас в станице эдакие драконы отродясь не летали. Откуда я знаю, может, у ней в крыльях тоже яд какой?

Они в сопровождении царевича Дмитрия и трех дюжих ангелов-охранников (включая неизменно мрачного Варфоломея) шли по аккуратным садовым дорожкам, вдоль которых были высажены уже привычные кокосовые пальмы, покачивающиеся от легкого ветерка. В мангровых зарослях носились стаи светло-серых пушистых обезьян, вдали слышался трубный звук, издаваемый слоном. Встречаемые по дороге смуглые люди дружелюбно улыбались и складывали ладони лодочкой и говорили «намастэ».

– Они вас за туристов из Европы принимают, – шепнул царевич. – Индусы не знают, что личности здесь мертвые. Согласно их религии, они переродились и живут заново. По идее, они могут кем хошь родиться. Даже слоном.

– Ух ты, – восхитился Малинин. – Канеш, я свою веру и за мильон не продам, но клево – эдакая посмертная справедливость. Может, ты всю жизнь шишки в лесу собирал, зато в следующей жизни родишься Абрамовичем.

– Тебе, братец, Абрамовичем родиться никак не грозит, – обломал его мечты Калашников. – Для реинкарнации в качестве миллиардера у тебя должна быть обалденная карма. А какая ж у тебя карма после твоего адюльтера с попадьей? По индийским меркам, тебя б тиграм на растерзание отдали. Кроме того, в главный индусский рай попадают лишь те, кто достиг высшей степени познания – нирваны. И что такое нирвана в твоем понимании? Ты в нее впадаешь, только выпив шесть бутылок водки. Таких не берут в индуисты. Кем бы ты тут родился – я не знаю. Кроликом, наверное.

Малинин обиженно засопел носом, расстроившись из-за сурового кармического прогноза, но привычно воздержался от комментариев. Приезжать на индуистский остров именно в это время они не планировали, но из-за смены расписания Габриэля все перемешалось: тот не смог приехать в архив, где хранились секретные досье. У Варфоломея тоже имелся туда допуск, но Калашников передумал: сначала было решено отправиться в библиотеку, где Алексей три часа штудировал различную литературу и завис в WiFi Интернете, тщательно просматривая медицинские сайты. В итоге он попросил хранителя, пожилого ангела с седыми усами, отксерокопировать ему информацию из новейшего медицинского справочника. Перечитав ксерокопию, штабс-капитан просветлел лицом. Когда Малинин осведомился о причинах подобного просветления, Калашников игриво щелкнул его по носу и ничего не сказал. Захватили с собой они не только это – после просмотра определенных библейских текстов Алексея крайне заинтересовало издание одной из редчайших книг, переведенной на французский язык, ко всему прочему, ее очень активно рекламировал хранитель: «Возьмите – не пожалеете». Против такой горячей рекомендации Калашников устоять не смог – он знал, что любое подобное издание в Городе можно купить только в качестве самиздата и без гравюр. А потому оформил взятие книги на сутки – почитает избранные места на ночь: не исключено, что там кроются полезные для расследования факты. Книга из-за переплета весила килограммов восемь, и тащить ее, разумеется, пришлось Малинину, обливавшемуся потом и перекладывавшему тяжкую ношу из одной руки в другую. Сделав короткий звонок Габриэлю из отдельной комнаты без свидетелей, Алексей и недовольный грузом Малинин отбыли на катере на индийский остров. В отличие от казака, Калашников пребывал в отличном настроении – он не подобрался к убийце, но одной загадкой стало меньше.

Пришельцы вошли в приемную эксцентрично построенной виллы Эстериана, и им почтительно поклонился темнолицый слуга. Здесь курились сандаловые благовония, висели гирлянды цветов, стояли бронзовые статуи танцующих индуистских богов со множеством рук, украшенных браслетами. Над мраморными стенами отлично поработала рука резчика, изобразив сцены из индийского эпоса, в том числе и фривольное обращение Шивы с четырьмя пастушками. В одно из окон, интересуясь гостями, просунул голову пегий теленок – коровы в индуизме считаются священными животными, а потому вокруг виллы их бродило не менее двух десятков, с безразличным видом щипавших сочную траву.

– У нас очередной случай дежа вю, – взгрустнул Дмитрий, присаживаясь на инструктированный перламутром стул.