Минус два

Лариса снова поклонилась поднявшемуся навстречу Господину, слегка подрагивающей рукой взяла его руку и повела не в спальню Беллы, как предполагал Андрей, а в помещение на первом этаже, где находился небольшой спортзал. Медичка озиралась на несколько удивлённого Господина и особенно на его руку, державшую ошейник новой рабыни. Когда дверь распахнулась, мужчина не узнал помещения: все спортивные снаряды были искусно задрапированы чёрным шёлком и латексом. В зале царил полумрак, только сумрачно-красными лучами подсвечивалась кушетка, застеленная всё тем же чёрным латексом, и задрапированная шведская стенка, к которой короткими металлическими цепочками с кожаными браслетами была прикована женщина с поникшей головой. На ней был такой же плащ, как у медички, но чёрный и без головного убора. Непослушные волосы Беллы были собраны в пучок. Андрей сбросил с ног домашние тапочки, ступив босиком на тёплое покрытие пола, напоминавшее древесину, и двинулся к «пленнице». Лариса в аккуратных лаковых туфельках на каблучках тихо сопровождала Господина в двух шагах от него. Подойдя к распростёртой у стены Белле, мужчина положил руку на её затянутое латексом плечо. Женщина подняла голову, открывая взгляду Вершителя высокий лоб и свои магические золотисто-карие глаза, в которых сейчас нежданно возник страх и мольба. Андрей медленно провёл рукой по её плащу спереди снизу вверх, и дыхание пленницы участилось. Тогда мужчина поднял руку, скользнул ладонью по смуглой щеке и погладил высокую шею. Ответом ему был тихий мучительный стон. Вершитель поднял и вторую руку, державшую ошейник, и показал его Белле. Теперь нежданно вырвался стон у Ларисы, приглушённый её головным убором, а в глазах мулатки явственно промелькнули золотые искры. Мужчина поднёс ремешок ошейника, камнем вперёд к губам пленницы, она поцеловала его, и Вершитель, прислонив ошейник к шее женщины, защёлкнул замок. Белла издала странный звук: полу-вздох, полу-стон, опустила голову и замерла. Андрей почувствовал прикосновение к своей руке и обернулся, Лариса указывала на маленький задрапированный столик в углу, на котором стоял серебряный поднос с графином и рюмками. Вершитель жестом велел медичке наполнить и принести три рюмки, а пока она выполняла приказ, приподнял лицо рабыни и поцеловал её. Губы Беллы были тёплыми, мягкими и податливыми, но пока безответными. Водку пили по очереди. Сначала, по приказу Господина, Лариса махнула стопку до дна и закашлялась. Затем Андрей влил содержимое второй стопки в полуоткрытый рот рабыни, дождался, пока она послушно проглотит жидкость, не произнеся ни звука, и снова припал губами к её горячему рту. Губы Беллы ожили, но лишь на мгновенье. Наконец, и сам Вершитель осушил свою стопку, вернул её Ларисе на поднос и принялся освобождать кисти рук рабыни от кожаных браслетов. Как только руки Беллы освободились, она медленно сползла на пол и стала покрывать ноги Господина поцелуями. При всём мрачном пафосе Ритуала, это показалось Андрею излишним. Он приподнял женщину за плечи, и она уткнулась губами в его возбуждающееся под шёлком халата естество. Лариса тем временем освободила ноги пленницы, помогла ей подняться и повела к кушетке, стоящей посередине зала. Вершитель подошёл к Белле, погладил её тело через ткань плаща, а затем одним движением расстегнул молнию на нём сверху до низу. Женщина вздрогнула, полы плаща распахнулись, обнажая светло-коричневое тело. Стоявшая рядом медичка судорожно сглотнула, обнажила рабыню полностью, уложила её на прохладный латекс кушетки, дрожащими руками немного развела ноги мулатки и подала Господину плётку. Это была совсем не та плеть, которой охотник истязал свою жертву в катакомбах. Эту плётку из мягкой кожи создали для других целей. Мужчина покружил ею по груди и животу Беллы, слегка стегнул по бёдрам, а затем медленным скользящим движением провёл между ног…

* * *

…Андрей смотрел на молчаливую, неподвижно раскинувшуюся на латексной простыне Беллу и читал её взгляд: любопытство, призыв, желание, сильное желание… Когда в глазах мулатки прочиталось безумное нетерпение, мужчина медленно отстранил от себя ласкавшую его медичку и негромко сказал ей: «Подожди нас в спальне Беллы, Лариса!»

* * *

…Через полчаса полного безумия они сидели голые на полу у тумбочки, выпили ещё по рюмке, Андрей курил, иногда давая затянуться Изабелле. Идти в спальню к Ларисе сейчас не хотелось.

— Я никогда не забуду этого! — тихо сказала Белла.

— Я тоже, — негромко, но твёрдо ответил Андрей.

— Теперь я твоя рабыня?

— Это так, птичка…

— Я счастлива, мой ангел! — женщина тихо поцеловала его в щёку и прижалась головой к мужскому плечу.

— Думаешь, это счастье? — удивлённо спросил он.

— Наверное, оно бывает разным… Но это — моё! И я никому его не отдам… — проговорила Белла и, Андрей поверил.

— Всё будет хорошо, — произнёс он нараспев, как мантру.

— Да… И спасибо за это, Господин! — женщина дотронулась до ремешка на своей шее, — Он прекрасный и… не такой, как у других…

— Ты похожа на этот бриллиант!