Минус двадцать для счастья (СИ)

Мне хoтелось ему позвонить. Мне хотелось его увидеть. И проверить: действительно ли он настолько эффектно выглядит, как мне тогда показалось?

Вполне возможно, что я додумала его внешность, дорисовала себе. И казалось бы, если и так — какая, собственно, разница? Сложный вопрос. Да, я тоже думаю, что главное в человеке — не его внешность, а суть, но…

Возможно, дело в том… изначально все дело в том (я имею в виду согласие на это пари), что я слишком давно не была рядом с красивым мужчиной.

Отвыкла.

И вдруг встречаю Макара.

И легкая дымка ностальгии словно заставила очнуться от долгого сна и вынудила захотеть посмотреть, узнать, вспомнить, увидеть себя другой. Такой, которая была любима и хотела любить. Прежней…

Неловко признаться, но я частенько, особенно по вечерам, посматривала на телефон и подумывала о том, что бы позвонить Макару.

Не решалась.

И потом… чем говорить с совершенно чужим человеком? Другое дело, когда его видишь, а так…

Но чтобы его увидеть, надо было скинуть ещё целых два килограмма, которые держались за меня с маниакальным упорством.

— Не нервничай, так бывает, — заметив, что я расстраиваюсь по этому поводу, сказала мама. — У тебя простo нестабильный сброс веса.

— Отлично! — ворчала я немного обиженно, но не на маму, конечно, а на себя. — Как набираться — так со стабильностью у меня все нормально, а как сбросить…

— Спуск с горы всегда тяжелей пoдъема, — напомнила мама.

Да, это я тоже знала. Так что терпела, пыхтела и нервничала, несмотря на понимание ситуации. А потом в одно прекрасное утро поставила весы в дальний угол шкафа, прикрыла их коробками с обувью и… Удивительно, но мне сразу стало спокойней.

На работе, кстати, тоже больше не было поводов для беспокойства. Шеф вел себя, как и раньше: появлялся изредка, наскоками и ненадолго, говорил по делу, а в основном сидел у себя в кабинете. Первые дни я частенько слышала любовную мелодию на его мобильном, но Марина быстро сообразила, что «достать» мужчину не тo же самое, что «вернуть», и перестала ему названивать. По крайней мере, в то время, когда шеф был в офисе.

Признаюсь, было интересно, какие шаги она предпримет по возвращении — шеф обмолвился, что Марина в отпуске на две недели, а не на одну, как я предполагала изначально. Но она сумела удивить. Причем не только меня, но и шефа. Марина не стала долго греть бока на солнечном пляже: немного отдохнула, обзавелась легким загаром и на пятый день уже была на работе.

— Меня никто не увольнял, — сказала она несколько агрессивно, заметив пристальный взгляд Светланы, и, став к ней боком, посмотрела на меня.

Я помотала головой, подтверждая: все правильно, никто ее не увольнял. Марина благодарно кивнула мне и уже уверенно прошествовала в кабинет, который делила с шефом. Степан Леонидович о засаде не подозревал и около двух часов дня появился в офисе.

— Доброе утро, — что-то насвистывая себе под нос, поздоровался с нами, прошел в свой кабинет, и…

Свист прекратился.

Стало удивительно тихо.

А потом послышалcя стук каблуков, и Марина закрыла дверь его кабинета.

Не знаю, о чем они говорили, не хочу думать, что они делали, но шефа на возобновление отношений это явно не вдохновило. Не спас положение и разносчик еды из итальянского ресторана, а, возможно, даже усугубил. Потому что спустя всего две минуты после его отъезда, шеф вышел из кабинета и, не простившись ни с кем, тоже уехал.

В его кабинете снова образовалась абсолютная тишина.

Я взглянула на Светлану, но она безразлично пожала плечами и отвернулась к монитору, делая вид, что занята, и ничего извне ее не волнует. Я взяла в руки свежий выпуск журнала по бухгалтерии, пролистнула пару страниц, а потом не выдержала. Поднялась и подошла к кабинету шефа. Постучала, но Марина не ответила.

— Лера! — попыталась одернуть меня Светлана. — Это их дело, пусть разбираются сами.

— Я и не лезу в их дела, — ответила я.

Дела Марины и шефа меня не касались. А вот дела Марины тревожили. Поэтому выждав минуту, я все-таки открыла дверь в кабинет руководства и вошла.

Первое, что бросилось в глаза, — нетронутые пакеты с едой на столе. А потом я увидела Марину. Она стояла у окна, обняв себя за плечи, будто замерзла. Не знаю, слышала ли она мой стук и шаги, но не обернулась.

— Марин… — я подошла и остановилась рядом с ней.

Она взглянула на меня и опять перевела взгляд в окно. Закрылась в себе, не хочет, что бы кто-нибудь видел, а тем более, что бы утешали или жалели. Знаю, знакомо.

Я вышла, услышала за спиной облегченный вздох, но сделала вид, что глухая. Не реагируя на мимику чем-то недовольной Светланы, приготовила два кофе, в один добавила сахар, и вернулась в кабинете шефа.

Там ничего не изменилось.

Подойдя к Марине, молча протянула ей один из стаканчиков, тот, что с сахаром и, встретившись с настороженным взглядом девушки, пояснила:

— Я тоже люблю наш город. Но так… — снова протянула стаканчик, и на этот раз Марина его приняла. — Так он кажется намного уютней.