Минус двадцать для счастья (СИ)

И начала есть суп, стараясь сдержать улыбку. А когда с ним был покончено, откинулась на спинку стула и посмотрела на маму, которая за мной наблюдала.

— Ну как? — спросила она.

— Вкусо. Но не уверена, что завтра совершу такой же подвиг, — призналась со вздохом. — Знаешь, я только сегодня поняла, что возле работы созданы все условия чтобы толстеть. Два кафе, Макдональдс, ещё одна сеть быстрого питания-поедания. И коллеги, как назло, не ленятся то и дело пройтись туда и купить что-нибудь вредненькое.

— Осознание — это важный шаг, — заметила мама.

— Это кто сказал?

— Без понятия, — мама пожала плечами. — На днях прочла в интернете.

Она допила чай, помыла чашку и вышла. Я начала мыть за собой посуду и услышала ее голос из зала:

— Лер, давай быстрей, я тебе жду!

— Это очень приятно! — крикнула я, вытерла посуду, расставила и поспешила к ней.

Мама сидела на большом диване, который мы год назад выбирали вместе. Как раз вот для таких посиделок.

— Иди сюда, — она похлопала ладошкой рядом с собой.

Я подошла, села, а потом мама убрала мягкую подушечку с другой стороны от себя, и я не удержалась от стона, увидев, что под ней пряталось.

— Ну, м-а-ам…

— Лера, здесь нет ничего страшного. Наоборот, здесь все очень красиво.

Мама открыла первый из четырех альбомов с фотографиями, и перед глазами замелькали яркие картинки из нашей жизни, на которых я была стройной, веселой и, если сравнивать с собой нынешней, безумно красивой…

* * *

Я не заметила, как осталась одна.

Мама ушла в свою комнату, а я сидела на диване, поджав колени и рассматривая фотографии.

Школа… Институт… Пустой офисный кабинет моей первой и пока единственной работы…

Это сейчас у нас в офисе с переменным посещением целых четыре человека, а когда я устроилась в оптовую компанию по продаже канцтоваров, из сотрудников там были только я и шеф. Потом появились кладовщик и учетчик, потом водитель, спустя год к нам устроилась Светлана, а до этого шеф сам вел переговоры и с поставщиками, и с покупателями и сам развозил товар.

Кстати, вот и Степан Леонидович. Несмотря на вполне приятную внешность, фотографироваться он не любил и в кадр попал чисто случайно. Присмотрелась к шефу — ничуть не изменился за четыре года, что мы знакомы. Все такой же подтянутый, черные волосы с проседью на висках, но выглядит моложе своих пятидесяти. Лет на пять точно.

Удивительно, нашла ещё одну фотографию с ним. Здесь мы вдвоем, смеемся под новогодней елкой. И вот именно здесь как раз сильно заметна разница. Да, точно. Я давно не слышала смеха шефа. И давно не видела, чтобы он улыбался. Он как-то потух.

Казалось бы, бизнес набирал обороты — да, несмотря на наши вялые телодвижения и означенную зарплату, это именно так. У шефа появилась молодая и красивая любовница, на которую заглядывались ребята раза в два моложе его. Но веселья, искры в глазах, азарта у шефа не стало.

Как же так, Степан Леонидович? Как же так?.. Впрочем, мне ли судить?

Если у шефа внутренние перемены, то у меня глобальные внешние. Хотя, я думаю, все это взаимосвязано. Я тоже изменилась, выгорела, закрылаcь, и именно это привело к набору лишнего веса. Толстых видят, но словно не замечают. Если, конечно, они одеты не вызывающе, намеренно привлекая внимание. Тoлстые проходят мимо, а взгляд на них не задерживается. Я говорю так не потому, что хочу кого-то обидеть. А потому что сама такая, и, может, у кого-то все совсем по-другому, а у меня именно так.

Темная безразмерная одежда — современная, но безликая. Вместо сексуальной oбуви — удобные кроссовки, сандалии, зимняя обувь тоже на плоской подошве. Вот, смотрю на недавние фото (в последнее время я, как и шеф, разлюбила позировать) и вижу не себя, а серую массу. И понимаю, что в этом образе «невидимки» удобно. Никто не обращает внимания, не пытается познакомиться, чтобы потом облить грязью…

Конечно, я замечала харизматичных пампушек, которые выделялись на сером фоне, слышала, что есть пышные женщины, которых мужчины боготворят. Возможно, здесь дело вкуса. Возможно, суть в том, что эти женщины приняли сами себя, приняли и полюбили. И они живут, наслаждаясь жизнью. А я, наoборот, от жизни спряталась. И успокоилась. И целых два года безвольно плыла по течению.

А ранние фотографии, к которым я снова вернулась, доказывали, что я могу жить иначе. В десятом классе я уговорила маму забрать мои документы из шкoлы, которая находилась буквально под окнами нашего дома, и перевелась в лицей в другом районе. Да, приходилось вставать пораньше и учиться усердней, потому что там была серьезней программа. Но я хотела поступить в институт на бюджетное отделение, и поступила. Хотя никто из папиной родни в это не верил.

И в институте я вытянула на красный диплом, и на работу устроилась сама, не обращаясь к папиным родственникам, которые только и ждали, когда приду на поклон. Они до сих пор намекают, что если что, у них найдутся вакансии и для меня, и для мамы, но я надеюсь, что обращаться к ним за помощью не придется.