Минус двадцать для счастья (СИ)

И мне это нравилось. Более того, я испытывала какой-то трепет, внутреннее согласие и… укол сожаления, что сбежала тогда, что позволила себе и ему жить порознь.

Да, у меня никого не было в эти два года, а у него…

Но я гнала эти мысли, уничтожала их, сжигала фактами. Что мне другие? Что мне те, которые были у него без меня? Сейчас он не просто со мной. А во мне. И, видит Бог, я не могла сказать, что этого мало.

Если бы Савелий даже заподозрил за мной такое, он бы, наверное, совсем не выпускал меня из постели. Мы и без того не раз сминали простыни, не раз меняли их и снoва…

Я забыла о несовершенстве своего тела, когда Савелий, взяв мою грудь в ладони, прошептал:

— Она как раз для меня. Такая, как я люблю. Она бесподобна, Пушинка.

И я позволила ему делать со своей грудью все, что ему хотелось. Его фантазии заставляли меня быть немного порочной, но что такое порок против желания и когда двое хотят одного и того же?

А позиции… Их было так много…

Савелий… Его жаркие слова во время прелюдии и его молчание, когда он входил в меня…

Не верилось, не хотелось думать, что у кого-то из нас были другие. Мы идеально подходили друг другу. И в эти минуты мне казалось, что и мы идеальны.

Я понимала, что, возможно, это зависимость. Не внезапная, не случайная, а запущенная и затяжная. И что, возможно, я уже давно заболела Савелием и стала членом его фанклуба, не подозревая об этом. Но пока он был рядом, мне было плевать на других. Потому что я не знала, понятия не имела, как быстро он насытится мною. Как быстро он устает от одной женщины и уходит к другой?

Узнаю потом. Потом, не сейчас. Не тогда, когда мы парим в бесконечности…

В перерывах между ласками мы вместе купались в огромной ванне, вместе готовили завтрак, вместе смеялись, и я пыталась отложить в памяти каждую минуту. Да, потом мне будет больнее, но…

Я хотела отчетливо помнить день, когда снова почувствовала себя счастливой. Когда поняла, что могу и достойна. Любая. Такая, как есть. Потому что я — это я. И потому, что рядом со мной мужчина, который, пусть только сейчас, но думает именно так.

Я — женщина. Желанная женщина…

А все прочее воспринималось словно сквозь дымку этого. Я знала, что сегодня воскресенье и после полуночи Новый год… Ну и что? Праздник и праздник. В доме у Савелия не было даже еловых веток, не пахло мандаринами… Ну и ладно! У него было вкусное винo, много полезной еды, которую я могла позволить себе, и, самое главное, здесь был он сам. И он не собирался меня отпускать. Сегодня — так точно…

— Посмотрим, — заупрямилась я, когда меня поставили перед этим фактом.

— А что здесь смотреть? — пoжал он плечами. — Твоя мама, скорее всего, будет встречать Новый год с Леславом Генриховичем. Какой смысл сидеть в квартире одной, если я предлагаю интересное развлечение?

— Какое?

— Любое, — он махнул рукой в сторону других комнат. — Выбираем любую плоскость, можно даже вертикальную. Сегодня, кстати, еще не пробовали… И вперед!

И вот нечего возразить — ведь, действительно, занятие интересное. И даже если я относилась к этому куда серьезней, чем он, и не воспринимала, как развлечение…

Я осталась.

Наш первый совместный день перешел во вторую совместную ночь. Мне понравилось. Не могло не понравиться. Более того, это затягивало, но я пока не хотела останавливаться, не хотела все прекращать, не хотела трезветь. Мне нравилось быть немного хмельной, немного развратной и сильно желанной. Мне нравилось дарить ответную ласку Савелию и слушать, как музыку, его редкие стоны. Мне нравилось засыпать с ним, нравилось просыпаться от поцелуев, нравилось смотреть на свое отражение по утрам и видеть чуть припухшие губы. И мне нравилось, когда он заходил в ванную комнату следом за мной, широко расставлял ноги и ждал…

Ждал моих прикосновений, губ, поцелуев.

А потом дарил свои ласки, так же oткрыто, так же настойчиво и с таким же удовольствием, как и я.

Да, мне слишком нравилось быть с ним. Я понимала, что тону в этих ощущениях и начинаю путаться в чувствах, но делала ещё шаг к сближению, и еще один, и еще…

Как-то так получилось, что после Нового года часть моих вещей очутилась в квартире Савелия. Нет, конечно, вещи не были сказочными, как в «Мойдодыре», и сами на порог не явились, просто…

Как я сoгласилась — понятия не имею. как Савелию этo вообще пришло в голову? Перевезти часть моих вещей… К нему. И даже тапочки, которых обычно так боятся мужчины: ведь именно женcкие тапочки намекают о серьезных намерениях. Впрочем, у него заранее была прикуплена для меня домашняя обувь — разных цветов, под разное настроение — что с того?

Я не позволяла себе заблуждаться. Наверное, он так же был уверен в моем здравомыслии.

Ну, хотя бы в этом вопросе. Потому что, рассмотрев мой гардероб, состоящий в последнее время в основном из джинсов и свитеров, он долго смотрел на меня с упреком и возмущением. А потом категорически заявил, что лучше всего на мне смотрится подаренное им платье, и раз у него есть вкус, он легко разрешит маленькую проблему.

И разрешил. Обманом заведя меня в бутики.