Минус двадцать для счастья (СИ)

Обернулась и впервые увидела его в гневе. Глаза сверкали, ворот рубашки неприлично расстегнут — ему словно воздуха не хватало, челюсти сжаты. И я скривилась: ещё одно проявления вoлшебства, только наоборот. Οдно мгновенье, и передо мной опять совсем другой человек.

Однажды я уже наблюдала за агонией превращения. Теперь намеревалась уйти раньше, чем все приятные воспоминания заменятся негативными.

Я буду помнить нашу первую елку в пустом офисе. Первую зарплату, которую шеф вручил мне с таким видом, словно дарил сундучок с сокровищами. И наш короткий разговор, когда я сделала ему кофе в пластиковом стаканчике, а он признался, что так устал от всего.

Мне есть что помнить хорошего…

Начальник молча смотрел на меня. А я еще раз обвела взглядом его кабинет, посмотрела в окно на город, в который хотелось скорее выйти, перевела взгляд на шефа.

— Предлагать больший оклад бессмысленно?

— Да и не за что, — я пожала плечами. — Степан Леонидович, если хотите, я приду после праздников и сделаю годовые отчеты…

— И как давно ты все распланировала? — оборвал он мою речь, а взгляд такой пристальный и с хитринкой, что пришлось оставить идею уйти по — хорошему.

— Наличка, зарплата в конвертах, уклонение от налогов, — перечислила доводы, почему не стоит ругаться с бухгалтером. И решила добавить, почему нельзя обижать отдел кадров. — До сих пор не оформленный грузчик на складе, кладовщик, который три года был в отпуске только по документам…

Пауза.

Два сқрещенных взгляда.

В соседнем кабинете что-то со звоном разбилось, и я машинально подумала: интересно, что? Там только пластиковые судочки с едой и стаканчики в кулере.

— Степан Леонидович, мне принести свою трудовую?

— Да, — спустя минуту, выдавил шеф и отвернулся. — Не ожидал, Лера, что мы с тобой…

Но я не стала тратить время на выслушивание его монолога. Открыла дверь, с удивлением увидела, как Марина собирает с пола черепки чашки шефа, и хмыкнула — а вот нечего подслушивать серьезные разговоры!

Взяла свою трудовую из личного дела, быстро внесла запись, написала заявление на добровольное увольнение, выключила компьютер, отметив, что до конца рабочего дня осталось десять минут, и под ошеломленными взглядами коллег вернулась в кабинет шефа.

Он деловито взял мою трудовую, поставил подпись, печать. Я подхватила ее и спрятала в сумочку. И только после этого он посмотрел на мое заявление. А потом медленно поднял голову и взглянул на меня.

— Я тоже давно не была в отпуске, — ответила на вопросительный взгляд.

По документам — да, в отпуске числилась, с документами у меня всегда был порядок. Но оба мы, и шеф, и я, понимали, что если дело дойдет до тяжбы…

— Понятно, — презрительно хмыкнув, он полез в свой карман, — и верно: куда мне тягаться с твоими родственниками!

Я еле сдержалась, чтобы не наговорить ему гадостей. Ужасно хотелось сказать, но…

Он отсчитал из своего бумажника сумму, которая была обозначена в заявлении, небрежно положил деньги на стол и принялся наблюдать: возьму или нет? К счастью, моя гордость знала, когда надо себя проявить, и ничто не помешало мне взять то, что я заработала.

— Знаете, Степан Леонидович, — уже будучи у двери, обернулась и выдержала паузу, как и он. — А я вас чуть с мамой своей не познакомила. Подумала, что у вас что-то могло получиться, но… Рада, что не совершила этой ошибки!

Выйдя из кабинета шефа, плотно прикрыла за собой дверь и взглянула на притихших девчонок.

— Уходишь? — на столе Светланы лежала булочка, которую она от расстройства из-за новостей не доела. — Правда, уходишь?

— Да.

— Как ты могла, Лер? — простонала она. — Мы только с тобой подружились, а ты…

— Прости, — почувствовала, что тоже начинаю расстраиваться и что порыв активности и спонтанных решений проходит. Перевела взгляд на Марину и улыбнулась. — Какие у вас планы на вечер? Может, устроим прощальный ужин?

— Не могу, я в шоке, и за мной уже выехал муж, — с сожалением отказалась Светлана.

— Прости, но я тоже… — Марина только взглянула на дверь, но я поняла, что, конечно, она не пойдет. Попытается использовать шанс, найти подход к шефу, утешить его, унять его раздражение.

— Да, — ответила я и начала одеваться. — Понимаю. Ладно, устроим прoщальную вечеринку в другой раз.

Девчонки согласно закивали, заулыбались, я махнула им рукой и открыла дверь. А на пороге остановилась и обернулась.

Светлана с энтузиазмом вернулась к булочке и чтению в интернете. Марина, кокетливо поправив прическу, метнулась в кабинет к шефу. И я поняла…

Поняла, что это последний раз, когда я переступаю порог этого офиса. И последний раз, когда я вижу девчоңок.

Все.

Не будет прощальной встречи. Вот она, происходит сейчас.

У них своя жизнь и своя реальность. И меня в их реальности больше нет. Пройдет несколько дней — они даже не вспомнят.

Дружба?

Нет, подмена понятий.

Все так же, как и с работой.

Пустое.

И никому нет дела.

Но это не они виноваты, это я ошибалась.

Переступила через порог, прикрыла дверь и уже в коридоре услышала громкие голоса: спорили двое — шеф и Марина. И вoт почудилось или нет, но я услышала свое имя и смех.