Минус двадцать градусов по Кельвину

— Столь сильные, что меньшим количеством с ним и не справиться, — с самой важной мордой лица покивал я, что должно быть, на детском лице смотрелось чрезвычайно уморительно. — Господин пекарь, это запасы мне с отцом, мы собираемся в путешествие, — после все же вырвавшегося смешка решил «расширить тему» я. — А я достаточно взрослый, чтобы совершать покупки, — задрал я нос.

— Безусловно, — преувеличенно серьезно покивал пекарь. — И у вас есть чувство юмора, юноша. Только не злоупотребляйте им, это может испортить вам жизнь, как излишек специй — пищу, — с этими словами пекарь подмигнул и протянул мне мешок с хлебом.

Ну а я, прихватив оный, раскланялся и опять, по широкой дуге, стал приближаться к саням. Пересекать границу рядом с дорогой у меня не было никакого желания, кроме того, были некоторые подозрения, которые лучше проверить вдали от чужих глаз. Так что еще день я двигался на юг, в некотором удалении от границы, благо, компас в моих пожитках был.

А через день я убедился, что мои подозрения не беспочвенны — заснеженная равнина Айсберга, как было отчетливо видно с холма, на протяжении нескольких километров менялась на густые леса Боско, я бы даже назвал их тайгой. Этого не могло быть, но это было, так что, очевидно, что тут повеселился Эфир.

Собственно, пересек я границу без проблем, да и идея моя с багажом оказалась осуществимой — двухколесная тележка, которую я превращал в сложных местах в тачку. Вообще, леса были все же смешанными, но с преобладанием хвойных пород, что вполне соответствовало определению тайги. Ну и вполне соответствовало моим запросам — практически полностью лишенный солнечного света подлесок фактически отсутствовал, землю покрывал мох и редкая трава.

Да и живности, как и их следов практически не наблюдалось, основная, причем довольно насыщенная жизнь велась на среднем и высоких ярусах — белки и прочие белкоподобные зверушки, довольно крупные, на мой взгляд, да и куча всяческих птиц копошились наверху. Вообще, двигая на юго — запад, я приходил к выводу, что если природа не изменится, идея с древесной жизнью отпадает: судя по всему, на земле будет безопаснее.

Ну и, безусловно, не мог я не отметить хоть и ожидаемое, но вполне подтвержденное свойство моего льда — он не таял, был довольно вариабелен в проявлениях и напрямую зависел от моих хотелок. То есть, когда я делал «лед как лед», он был таковым, но стоило пожелать (правда без понимания, причину нетаянья льда при двадцати с лишним градусов тепла я придумать не мог, а всякие «суперионные» варианты требовали сложнейших расчетов и больших знаний, нежели я имел) чтобы лед не таял, как создавался именно не тающий вариант, хотя явно более маназатратный, нежели классический вариант.

Так я и пробирался до сумерек, перекусил хлебом, запил своим же льдом и призадумался. То, что я не встречал на нижнем ярусе леса зверья и их проявлений, безусловно, хорошо. Однако, совершенно не факт, что их не будет ночью. Тот факт, что, судя по всему, им тут нечего жрать — совершенно не гарантия, учитывая эфир и надругательства над известными мне законами. Вот будут специальные ночные жруны малолетних пацанов, например, в отсутствии персонально меня — жрущие магию или павшую листву.

С другой стороны, на деревьях явно и очевидно жизнь есть, и некие кошачьи, типа рыси, пару раз мелькали. Так что вопрос ночевки был серьезным и как — то не желал решаться. Впрочем, решил я всё же расположиться на земле, в ледяном куполе, покрытом иглами с мономолекулярной заточкой. Если что — смогу на дерево взобраться, пока гипотетический агрессор будет из своей агрессивности выковыривать ледяные зазубренные лезвия. Ну или отбегу от дерева, там посмотрим.

Ну и переночевал довольно спокойно, хотя несколько раз просыпался от ночных криков какой — то фауны. Но меня выковырять из ледяного ежа никто не пробовал, да и поутру следов интереса к своей вкусной и питательной персоне я не обнаружил. Так что продолжил я путь с несколько большей уверенностью, хотя, как мне кажется, нашел причину эксгибиционизма канонного Грея — мне было жарко. Двадцать с лишним градусов окружающей среды ощущалось как жара, причем не столько физически — в терморегуляции тела явно принимал участие эфир, сколько психологически. Реально возникало желание избавится от одежды, она была «некомфортна».

Ну, в принципе, понять можно, да и «приличность» ношения одежды — вещь сугубо выдуманная. С другой стороны, одежда это не только тепло, но и защита и статус. Так что, для начала, создал я в рубахе и шортах нити льда. Внешне на одежду это не повлияло, но на желании скинуть с себя эти вериги сказалось положительно вплоть до «закутаться в них поплотнее».

Так и двигал я в направлении границы с Фиором. Несмотря на детское тело, выносливость, да и сила у меня не уступала, а возможно, и превосходила мои прежние. Так что в день я проходил не менее сорока километров, что, учитывая поклажу и отсутствие дорог, могло бы быть чудом, хотя в данном случае было магией.