Минус на минус

— Поля, у меня совесть проснулась, — пожаловалась я. — Может, не надо?

— Сыпь-сыпь, — решительно кивнула готесса. — Во-первых, у меня есть антидот. Так что, если он будет совсем на стены лезть — ты ему поможешь. А благодарный парень — это что? Это — полезный парень.

— А во-вторых? — тихонько поинтересовалась я, не веря в такую уж полезность Шурика. Скорее он меня просто не прикончит на месте, а дождется, пока я передам ему лекарство, и уж потом объявит полноценную охоту. И вовсе не для того, чтобы дать мне шанс спастись!

Полина вздохнула:

— Во-вторых, эти семена полезны. Чем-то напоминают крапиву или пчелиный яд: так же больно, но в малых дозах… повышают иммунитет, чистят кровь, омолаживают кожу. Так что, когда твой Алекс избавится от покраснения, спина у него будет, как попка младенца, — гладкая, ровная и очень приятная на ощупь.

— Что значит «твой Алекс»? — не поняла я. — Он не мой!

— А целовал так, как будто твой, — невинно протянула Поля.

Я скрипнула зубами и больше не сомневалась. Аккуратно посыпала семенами Шурику плечи, поясницу, потом подумала, оттянула резинку трусов и добавила на попу. Самую малость, чисто для моего морального удовлетворения. Подруга хмыкнула:

— Вот и умничка. Смело, решительно… а теперь прячься.

— Почему?

— Потому что когда семена начнут действовать, никакое снотворное не удержит его в горизонтальном положении.

— Поля? — Я подняла на подругу испуганный взгляд. — Полечка, а он меня не убьет?

— Конечно нет, — с нежностью и очень убежденно ответила подруга. — Я сама тебя тренировала. Знаешь, как ты быстро бегаешь?

Утешила, однако. Я улеглась обратно на полку, укуталась простыней до подбородка и долго прислушивалась к тому, как ворочается и постанывает во сне Алекс. Семена действовали не сразу, постепенно проникая все глубже в кожу. Совесть больше не кидала робкие реплики, она вопила в голос, обзывая меня всякими нехорошими словами, и в конце концов я сдалась, обещая ей и себе в придачу, что вылечу Алекса сразу, как только он попросит! На резонный вопрос: «А какого черта я тогда это вообще сделала?! — вынырнувшая непонятно откуда гордость тихонько заявила: — Пусть теперь знает, что нас можно бояться!»

Она считала это хорошим аргументом, но мне почему-то легче не стало. Завтрашний день пугал своей неизбежно грядущей расплатой. А значит, нужно было выспаться и набраться сил. Кто знает, быть может, Полина окажется права, и моим единственным шансом на спасение будет умение долго и быстро бежать?

ГЛАВА 8

Их целью должна быть война и военные победы, и таким образом они предотвратят войну.

Дж. Буш-младший

Наверное, это была худшая ночь в моей жизни. Я никогда не жаловалась на плохое воображение и сейчас явно представляла себя в образе доктора Лектера. Полина давно дрыхла сном праведника — ее не беспокоили возможные последствия нашего хулиганства, Богдан ворочался на полке и недовольно похрапывал — видимо, он привык к более роскошным кроватям, Алекс наверху мужественно сражался с семенами южного колчагара, а я почти до рассвета активно придумывала собственную эпитафию. Получалось плохо. Что-то вроде: «Погибла от руки монстра. Виновата сама».

Нет, я не Лектер — я Франкенштейн. Правильно Полина тогда говорила…

Только под утро мне удалось забыться беспокойным тягостным сном. И то — ненадолго.

Знаете, как забавно пробуждаться, когда над тобой нависает гневная всклокоченная рожа, которая того и гляди начнет плеваться огнем? Я тихонько застонала и подтянула простыню до самого носа, оставив неприкрытыми только глаза. Чтобы, так сказать, не выпускать врага из поля зрения. Хотя этого конкретного врага еще попробуй оттуда куда-то деть!

Алекс не просто стоял рядом — он сидел на краю полки, держась одной рукой за стол, а другую опустив на край моей подушки, и нависал злобной карающей десницей. В первое мгновение я решила, что с травой Поля все же напутала: такими большими были его зрачки и тяжелым дыхание. Очень хотелось спрятаться куда-то подальше. Например, нырнуть под полку, в багажный отсек. Или вообще — под вагон. Ну и пусть там холодные шпалы с камнями! Зато смерть будет быстрой и куда менее болезненной, чем та, обещание которой я прочитала у Шурика в глазах.

— Что с тобой случилось? — мяукнула из-под простыни.

— Ты случилась!! — рявкнул Алекс. Я поежилась: ну надо же! И ответ и вопль души прямо. Два в одном: очень зловеще и до боли проникновенно. На всякий случай решилась уточнить:

— А почему именно я?

Он посмотрел на меня как на будущего покойника, хрипло выдохнул и обернулся:

— Прошу всех покинуть купе.

Почему мне показалось, что меня это тоже касается? С облегчением улыбнувшись, я попыталась утащить свои косточки прочь, но, увы, была грубо остановлена еще на взлете.

— Не ты! — рыкнул Алекс.

Я опять вжалась в подушку.