Минус (сборник)

Поселили нас в единственной, но классной гостинице – узкой двенадцатиэтажной башне из стекла и бетона, – совсем как где-нибудь в Сочах. Комнаты отвели по просьбе актеров на третьем этаже, так как многие боялись, что давно не обитаемое, непривычно высокое здание рухнет: лучше уж в таком случае быть поближе к земле.

Вадим, Андрюня и я заняли трехместный номер, а бедному Игорьку досталось жить с Лялиным и Храпченко.

– Ты извини, – не свойственно для себя робко сказал ему бригадир во время расселения, – четырехместных нету… Там с этими особо не это… построже будь. Особенно с Лялиным.

Конечно, в первый вечер, после спектакля, начало гастролей отметили. В гостиничном ресторане организовали банкетик. Был глава администрации Саяногорска, люди из отдела культуры, несколько видных горожан, краснорожий директор дворца. Говорили речи, поэт-стрежневец читал стихи; наш Дубравин старался достойно отвечать, обещал бывать в «славном городе энергетиков и романтиков» чуть ли не ежеквартально… Еды на столах было немного, водку заменяли бутылки с девятиградусным красным вином, поэтому мы вскоре ушли к себе в номер, чтоб посидеть там как надо. А на улице разгулялась вьюга, стекла в огромных окнах постанывали от ударов ветра. О походе на бережок Енисея, о костерчике думать не приходилось.

– Но правильно, – говорил Андрюня, наблюдая, как мы с Вадимом расставляем на столе купленные в ближайшем магазине «24 часа» бутылки и закусь, – а то там, блин, сидишь, как неродной, только и ждешь, когда они набрешутся и созреют для заглота виноградного морсика.

А бригадир порадовал нас сообщением:

– Лорка Волкова обещалась прийти. Я для нее вот спецом пузырь «Изабеллы» стянул.

– Нормалёк! С девчонками всегда как-то уютней, – заулыбался Андрюня. – Можно было и Ольку-костюмершу пригласить или эту, которая вместо Ксюхи.

– Да я предлагал – не хотят.

– У, сучки…

Перед самым отъездом, кстати, пришлось срочно искать по минусинским парикмахерским человека, способного заменить исчезнувшую Оксану. Нашли девчонку (неплохую на вид), кое-как ввели в курс дела… Да, она ничего, эта новенькая, может, если Ксюха влипла серьезно, останется в театре. Тогда буду пытаться завязать с ней отношения…

Пьем без азарта, каждый, не признаваясь вслух, занят ожиданием прихода симпатичной актрисочки Ларисы Волковой… Когда Петраченко заводит свой знаменитый монолог о лживости актерского искусства, мне представляется именно она. Лариса играет свои роли до того искренне, что у меня, да и у многих, чувствую, возникает желание зарыдать, тоска начинает душу царапать; и я поскорей ухожу подальше от сцены, чтоб не видеть ее, не слышать придуманных чужим, давно умершим автором слов, которые она с чувством озвучивает, в двадцатый, в пятидесятый раз искренне переживает… Она, говорят, очень талантливая и за три сезона, что работает в театре после окончания училища культуры, стала почти незаменимой – занята чуть не во всех постановках.

По ковровой дорожке шелест многих шагов. Голоса.

– Отбанкетились, – угадывает Андрюня. – Договорились, ха-ха, открыть здесь наш филиал!

– Вот ты и останешься в славном Саяногорске, – тут же подкалывает его бригадир. – Будешь начальником здешних монтиров.

Андрюня собирается сказануть что-то в ответ, но в это время – стук в дверь. Вадим вскакивает.

– Я на пять минут, мальчики, – не успев войти, предупредила Лариса и с порога заценила комнату: – Ух, какие вам апартаменты достались! Люкс! А у нас с Татьяной хоть и двухместный, но вообще… На стенах такие вот пятна, обои вздутые…

Можно подумать, она в Минусинске живет в белоснежном дворце с бассейнами и балдахинами… Вадим суетится перед ней, как лакей.

– Вот сюда, Лор, присаживайся. Специально для тебя винцо бережем… Как там банкет?

– Да какой это банкет! Фу! – Актриса сморщила симпатичное личико. – Мне много не надо, – остановила текущую в ее пластиковый стаканчик струйку «Изабеллы», – завтра сказка тяжелая. Кувыркаться, бегать… Сказки больше энергии забирают, чем серьезные.