Минус всей моей жизни (СИ)

            Ну, в общем, Женя продолжала мучится, но сейчас не об этом речь, а о том, что когда она вошла в секретарскую, то вместо пустой и холодной стойки и тихо жужжащей кофемашины ее встретила возбужденная улыбка и восторженно горящие глаза бутылочного цвета, а веселый голос затрещал, грозя убить наповал пулеметной очередью:

- Женька!! Ну наконец-то! Вот ты где! Давай, рассказывай скорее, ну? Долго еще скрывать будешь? Колись, колись, теперь точно не отвертишься!!! Женя, Женя, Женя…

            Женя ошарашено уставилась на Светку, которая с самым хозяйским видом расположилась на ее стуле, жадно уставившись на девушку требовательными, расширенными глазами в обрамлении черных и блестящих, прямых волос, и с абсолютно счастливым видом, закинув ногу на ногу, размахивала перед своим носом какой-то бумажкой и маленькой, темно-бордовой коробочкой, чуть не прыгая от нетерпения, даже стул под ней скрипел, хоть и был на колесиках.

- Ты чего тарахтишь, Светка? Зачем мне колоться, я тебе что, нарик из соседнего переулка? – с ухмылкой вздохнула Женя, устало направляясь к ней и, хоть и слабо, но все же улыбаясь. – Ты, вообще, что тут делаешь? Я же с утра работаю.

- Так я кое-что не доделала в четверг, перед праздниками, ну так сделать надо, а то Сергей Викторович с меня три шкуры спустит! – весело заявила Светка, а Женя удивленно усмехнулась:

- Ну ты смешная! Мне бы позвонила, я бы за тебя доделала… У тебя же пары, небось?

            Светка нетерпеливо отмахнулась и вскочила на ноги, уступая Жене место и снова оживленно защебетав:

- Да Бог с ней, с этой учебой и работой, Женька, расскажи лучше, что там у вас с Минаевым??? Давай, давай, я его почерк хорошо знаю, это он написал! – проверещала она, а Женя нахмурилась, ничего не понимая и снова почувствовав боль в груди.

- Ты то откуда знаешь, Светка? И при чем здесь его почерк, я что-то не пойму…

- Ой, балда, вот же, вот его подарок! – и Светка подтолкнула к растерянной Жене темно-бордовую, оказавшуюся бархатной, коробочку и бумажный листок, сложенный вдвое. Женя с трудом сглотнула, чувствуя, как быстрее от волнения забилось ее сердце, а Светка продолжала вещать:

- И записку он написал! Его рука, это я точно поняла! Ну открой, открой, чего ты сидишь? Там такая красотень, закачаешься!!!

            Женя вздрогнула, судорожно вздохнув, и, чувствуя, как начали подрагивать руки, аккуратно взяла коробочку и открыла…

            Кровь зашумела в ушах.

            Колечко.

            Тонкое, изящное, золотое, с восхитительными тремя цветками, в центре которых блестели белые камни, Женя даже подумать боялась, что это были за камни и в какую цену, а лепестки украшали восхитительные светло-сиреневые стекляшки, целая россыпь, тонкая и невероятно кропотливая ювелирная работа…

            Женька ахнула, с трудом понимая, что эта неземная, волшебная красота для нее, а Светка прозудела прямо ей в ухо:

- Ну ты чего, Женька? Я тебя не узнаю! Надевай, надевай, надевай! Вот же офигенная штучка… - вздохнула она, а Женя, не чувствуя рук, ног, а лишь слыша внутри себя вновь то самое, звенящее, пилящее, режущее ее чувство, такое непонятное, такое сумасшедшее, лишь закусила губу и дрожащими пальцами взяла записку, раскрыв ее. Внутри красивым почерком Сергея было написано:

            «Вот теперь будем считать, что я сказал «спасибо» за чудесное возвращение моей тачки. Просто носи его, Женя. Это подарок. Ничего больше».

            Женя обессиленно откинулась на спинку стула, едва сдерживая тяжелый узел в груди, готовый разорваться в любую секунду, и, сжимая руками его записку, судорожно попыталась успокоиться, угомонить что-то невероятное внутри себя, буйное и очень-очень настойчивое и болезненное, сжимающее ее сердце в тугие тиски… А голова лишь крутила и крутила слова из записки, то вспыхивая очумелым восторгом, то обрушиваясь в депрессию, то снова загораясь надеждой, то все падая и падая в озлобленную и глубокую пропасть от бесконечных, не развязанных до конца отношений…

- Эй… Ну ты чего, Жень? – тихо спросила с тревогой Света, и Женя поняла, что плачет, опять, опять, черт возьми! Это невыносимо… Невыносимо!

            Она резко села и, вытерев щеки, вдруг улыбнулась, резко сжав записку Сережи в кулаке, и, посмотрев на Свету, глубоко вздохнула:

- Ничего. Все нормально, Светик. Ты только никому об этом не говори, хорошо?

            Светка вдруг прыснула, потрепав Женю по волосам:

- Да ты что, Жень? Все уже давно все знают! На вас даже уже ставки делают, будете вы вместе или нет! Ну ты чудик! – она рассмеялась, а Женька так и присела, ошеломленно посмотрев на свою коллегу:

- Все знают?!? И что они знают? Между нами ничего нет, Света, нет, нет и никогда не будет!! Что они могут знать?? Все закончилось, мы разошлись, как в море корабли, пусть он катится к своей…

            Светка снова рассмеялась, похлопав Женю по плечу с самым сочувствующим видом и мигом успокоила ее пыл следующей фразой:

- Ну-у-у… подруга, здесь, как я погляжу, совсем безнадежный случай. Ты его любишь! Хо-хо! А он – тебя! Только вы, как два осла, очень много упираетесь…