Минус всей моей жизни

– Значит, женщинам нравится, когда их добиваются, когда за ними ухаживают, нахваливают их и… что там еще? Водят куда-нибудь, совсем не важно, куда? – весело проговорил Сережа с насмешкой, но не злой, как раньше, а доброй и даже какой-то умильной, а Женя резко покраснела, сердито вскинув на него свои фиалковые глаза:

– Ты что, подслушивал? Сергей Викторович, а периодическое прикладывание уха к двери что, тоже входит в ваши должностные обязанности? – с недовольством проговорила она, а Сергей ухмыльнулся, слегка подтолкнув ее к стене, и, подойдя близко-близко, нежно, но весьма нетерпеливо зарылся руками в ее кудряшки. Наклонившись к ней и заставив Женю прерывисто вздохнуть от ощущения огненного залпа во всем теле, он пожал плечами, невозмутимо заявив:

– Мой кабинет, моя дверь. Что хочу, то и делаю.

Женя вздрогнула, а он уже целовал ее, нежно, легко, постоянно прерываясь и глядя на нее черными глазами, касаясь ее губ так аккуратно, так волшебно, что Женя с трудом выдохнула, чувствуя, как разгорается огонь внутри нее, как его руки дразняще поглаживают ее шею, а дыхание обжигает…

Горячая, страстная змея распускала внутри ее живота свои кольца, а Женя, нежно прильнув к Сереже и нетерпеливо ожидая, когда же он снова станет собой – грубым, требовательным, жадным, сама неистово тянула его на себя, не понимая, зачем он дразнит ее, почему вдруг стал таким нежным и аккуратным с ней, таким ласковым???

Она желала продолжить поцелуи, тяжело вздыхая и ощущая огненную светомузыку внутри себя, сводящую с ума ее разум, ее тело, ее настроенные лишь на его прикосновения и губы ощущения, а Сережа ухмылялся, продолжая легко целовать ее, с паузами, желанно разглядывать ее горячим серым взглядом и сдерживать ее страсть, ее настойчивость…

Женя прижималась к нему, тяжело дыша и лаская руками его шею, плечи, спину, ощущая, как быстро и очумело растет огненный салют внутри нее, заставляя подрагивать тело и сжигая ее заживо изнутри, она нетерпеливо и умоляюще посмотрела на него, еле слышно выдохнув:

– Сережа, что ты делаешь?

Он наклонился к ее ушку и, обжигающе целуя ее кожу, горячо шепнул, сжав руками ее спину:

– Ухаживаю за тобой. Ты же этого хочешь?

Женя улыбнулась, удивленно и любовно посмотрев на него, и, проведя рукой по его щеке, шепнула ему в губы:

– Не надо. Лучше отвесь какой-нибудь стандартный комплимент и пригласи куда-нибудь… А сейчас не мешай, пожалуйста.

Она потянулась к нему, чтобы поцеловать, но увидела вдруг, как он резко нахмурился, а мышцы его тела напряглись…

Женя вздрогнула, чуть отстранившись от него и с невероятным ужасом внутри себя ощущая, как моментально куда-то улетучилась его горячность, как будто он резко окунулся в холодную воду… Она с трудом сглотнула, а внутри нее, впервые за прекрасные, самые счастливые в ее жизни две с половиной недели, что-то неприятно заскрежетало, будто кто-то вставил в быстро бегущее от захватившей ее сердце головокружительной влюбленности колесико не просто палку, а самую настоящую ржавую кочергу, заметно притормаживая его бег и заставляя… Очнуться. Задуматься. Засомневаться…

Женя не чувствовала своих ног: они, кажется, заледенели или отнялись, как же ей вдруг стало страшно! Но она все еще не понимала, отчего, почему… Сережа вдруг посмотрел на нее, и Женя неожиданно обратила внимание на какой-то странный блеск в его взгляде… Будто отчаянный?..

Вздох. Это он вздохнул…

Женя слегка отстранилась, расширенными глазами изучая его выражение лица, пытаясь считать его эмоции, а внутри нее все гудело, словно вытяжка на подземной парковке… Сережа всматривался в нее тоже с необыкновенным вниманием, хмурясь все больше и… Что там… Женя уловила еще какое-то чувство… Тоже страх?? Нет… это как-то странно…

Она не понимала, что происходит, что случилось, почему огонь и взаимное любовное поглощение друг друга сменилось на какую-то тягучую, переваренную сгущенку, замороженную в холодильнике… Это ее слова о комплименте так подействовали? Или намек на желание побыть с ним вдвоем где-нибудь вне фирмы?..

Сережа вдруг резко и грубо схватил ее, с силой прижав к себе и неистово поглаживая по щеке, снова секунду внимательно глядя на нее… А затем уже поцеловал. Как раньше. Грубо, напористо, горячо, отпуская себя с тормозов и лаская, лаская ее с неимоверной, сжигающей страстью, как будто внутри него кто-то снова разжег камин…

Только Женя, отчаянно и жадно отвечавшая на его поцелуй, и, дрожа, теснее прижимавшаяся к его все больше и больше разгорающемуся телу, уловила странное дуновение – словно тот самый камин разжигается в последний раз перед длинной и тоскливой, обмороженной полярной ночью…