Минута до полуночи

Когда Пайн и Блюм подошли к кафе «Темница», они увидели веселую вывеску с силуэтом мужчины, сидящего за решеткой, и разноцветный навес над входом. Надпись старинным шрифтом в окне сообщала:

ХОРОШАЯ КУХНЯ ЗА ЧЕСТНУЮ ЦЕНУ,

И НЕ ТРЕБУЕТСЯ СИДЕТЬ В ТЮРЬМЕ.

Они вошли внутрь, молодая женщина со светлыми волосами, собранными в хвост, черной блузе, доходившей до бедер, темных джинсах и балетках проводила их к столику, и они принялись изучать меню, в котором имелся богатый выбор говядины и овощей. Пайн также заказала разливное пиво, а Блюм джин с тоником.

– Симпатичное место, – сказала Блюм, оглядывая полный зал. – Складывается впечатление, что здесь обедает чуть ли не весь Андерсонвилль.

– Я думаю, сюда редко заходят туристы, – добавила Пайн.

Они сделали заказ официантке с мрачным голосом, усталым лицом и седыми волосами.

– Ты хорошо помнишь город? – спросила Блюм, когда они принялись за выпивку.

– Не слишком, – ответила Пайн. – Этого заведения здесь не было. И мы не часто ездили в Андерсонвилль. Однако он изменился не так уж сильно, во всяком случае, насколько я помню. Не думаю, что тогда в городе процветал туристический бизнес, посвященный Гражданской войне, но, даже если что-то и было, то совсем не так активно.

– Ну, каждый город должен использовать то, что у него есть. Маленькие местечки просто стараются выжить.

– Маленькие местечки созданы для людей, пытающихся выжить.

Позднее, когда они уже почти закончили есть, появился Сай Таннер, который окинул взглядом зал. Его сопровождала пожилая женщина. Он заметил Пайн и Блюм и поспешил к их столику вместе с женщиной, медленно шедшей за ним.

Блюм ему улыбнулась.

– Привет, Сай, а где Роско?

Он улыбнулся в ответ и приподнял шляпу.

– Привет, Кэрол. Старина Роско остался снаружи, жует резиновую кость и выступает в качестве неофициального зазывалы. – Потом он повернулся к пришедшей вместе с ним женщине. – Это Агнес Ридли. – Он выжидательно посмотрел на Пайн. – Она помнит вашу семью, агент Пайн.

Пайн бросила на женщину любопытный взгляд. Ей было сильно за семьдесят, сквозь редкие седые волосы проглядывала розовая кожа. Маленькая, пухлая, с добрым лицом, одета во фланелевую рубашку, потертые джинсы и неуклюжие ортопедические туфли белого цвета. В голубых глазах за стеклами очков в роговой оправе поблескивали оттенки серого.

– Пожалуйста, присаживайтесь, миссис Ридли, – предложила Пайн.

– Мне бы не хотелось вам мешать, – извиняющимся голосом ответила Ридли.

– Вы нам не помешаете. Пожалуйста, мы уже практически закончили.

Они уселись за столик, и Пайн снова внимательно посмотрела на женщину.

Ридли тоже не спускала с нее глаз, полных робкого удивления, словно она не могла поверить, что перед ней действительно Этли Пайн.

– Наверное, вы меня не помните, – наконец, заговорила Ридли. – А я видела, как вы росли. Вы и ваша сестра были высокими.

– Я пытаюсь вас вспомнить, но…

– Ну, вы не называли меня тогда миссис Ридли, – сказала пожилая женщина. – Вы говорили «мисси Агги».

В глазах Пайн появилось понимание.

– Теперь я вспоминаю, – сказала она.

– Как мило, – ответила довольная Ридли. – Мы жили в нескольких милях отсюда, но здесь, в округе Самтер. Я познакомилась с вашей матерью в церкви. У меня не было своих детей, поэтому я часто приходила посидеть с вами и вашей сестрой.

Глаза Пайн широко раскрылись.

– Со мной и Мерси?

– Да, дорогая. И я хорошо знаю имя Этли. У меня была тетя с таким именем. Мы называли вас Ли. Но я не знала ни одного человека по имени Мерси.

– Меня называли «Ли» до тех пор, пока я не отправилась в колледж.

Лицо Ридли сморщилось.

– Вы были удивительной парой, – сказала она. – Никогда не разлучались. И никто не мог отличить вас друг от друга.

Блюм посмотрела на Пайн.

– Однояйцевые близнецы, – сказала Блюм. – Я не знала. Ты никогда не говорила. – В ее голосе прозвучала легкая обида.

– Я… никогда не могла спокойно об этом говорить. – Пайн помолчала, и выражение ее лица смягчилось. – У моей сестры вот здесь была крапинка, – продолжала она, прикоснувшись к щеке рядом с носом. – А у меня нет. Мерси говорила, что Бог ее поцеловал, потому что она появилась на свет первой, и поцелуй превратился в крапинку.

– Звучит чудесно, – сказала Блюм.

Пайн повернулась к Ридли.

– Значит, вы помните моих родителей? – спросила она.

Улыбка Ридли погасла.

– Я знала и очень любила вашу маму, Ли. – Она тут же поправилась. – Я хотела сказать, Этли.

– Ли меня вполне устроит, миссис Ридли.

– Конечно, я была старше. Но мы с вашей матерью дружили. Джулии приходилось много работать, чтобы сводить концы с концами, она выполняла самые разные поручения и посещала встречи, поэтому ей требовалась приходящая няня. А вашего отца я знала не слишком хорошо. Но он, конечно, любил своих маленьких девочек.

– Но как моя мама попадала в разные места? – спросила Пайн. – Ведь, насколько я помню, у нее не было машины.