Минута до цели

И тут я увидел вожделенную вывеску над забитыми окнами – «Мороженое». На фанере, загораживавшей проём, был плакат, изображавший женщину за колючей проволокой. Говорил же, что наглядная агитация могла бы вестись и более ярко. Достаточно проехать по освобождённым территориям, посмотреть и порасспрашивать уцелевших людей. Неудача, конечно же, ждала нас и здесь. Естественно, никакого мороженого тут не было и в помине. В помещении проводилось отоваривание карточек. Поскольку у нас таковых не было, то и делать нам в этом магазине было нечего.

Дальше мы просто шли по улице Горького, глазея по сторонам и прикидывая, где бы можно перекусить. С каждой минутой этот вопрос становился всё актуальнее и актуальнее. Как-то мимоходом отметилось, что Юрия Долгорукого на своём законном месте нет, и Маяковский тоже отсутствовал. На углу дома на Пушкинской (это тот, который номер 17 по Тверской, пардон, по Горького) обнаружил статую с серпом и молотом в поднятой вверх руке. Кстати, по-моему, уважаемый Александр Сергеевич раньше (вернее, позже) стоял с другой стороны улицы, а на месте кинотеатра «Россия» наличествовала здоровенная пустая площадь. Ещё я смог узнать здание «Известий». Мы продолжали идти по улице Горького и почти дошли до Белорусского вокзала, когда я предложил свернуть через показавшиеся мне знакомыми места на Новослободскую и возвратиться по ней обратно. Прошли мимо нескольких точек общепита в виде «Кафе» и заманчивых надписей «Пиво – Воды». Все они имели только один недостаток – были закрыты.

Ой, какой знакомый скверик! Однако героев Фадеева и памятника самому писателю не хватает. Как и Дворца пионеров – только забор какой-то серый. Зато обнаружилось, что внутри дворов более-менее свободные участки заняты местными последователями Мичурина и нашей Октябрины Ганичкиной. На газонах и пустырях появились крошечные огородики. Иногда можно было увидеть тётушек, которые возились со своими зелёными насаждениями, и дедов, явно выполнявших роль общественных сторожей. Увиденная картинка мне решительно не понравилась – если в Москве такая обстановка с продуктами, то что же творится, вообще говоря, в стране?

И вот показалось знакомое жёлтое здание главного корпуса дважды родного института. Чёрт возьми, а что, ностальгия от времени (времён) не зависит? Как же захотелось зайти и осмотреться! Всё так знакомо… А ещё эти зубоскалы начали подначивать:

– Ну что, зайдёшь?

– Это ты специально нас по Москве таскал, чтобы свой институт навестить…

– А у вас там столовая есть, а то от голода скоро ноги переставлять не будем.

Пришлось надавить ползучей тоске на горло. Покачал головой:

– Нет, товарищи красные командиры, сюда мы заходить не будем, хотя очень хочется. Даже, допустим, нас не остановят на вахте, то что там делать? Людей отвлекать от работы и забот? Если сейчас кто-нибудь ещё учится или преподаёт, а не ушёл на фронт, то люди занимаются экзаменами и работой в приёмной комиссии. Кстати, столовая точно не фунциклирует – у студентов, которые ещё здесь остались, сейчас должны быть каникулы.

Пройдя по улице между двумя институтами, я на углу оглянулся на полукруглую башню БАЗа[63]. Потом вздохнул и решительно направился дальше. На Новослободскую, то есть улицу Каляевскую (народоволец, наверно, был такой?), мы прошли Весковым переулком (ни за что бы не узнал) и повернули направо. Станции «Новослободской», конечно, ещё не построено. Дома кругом были старой застройки в два-три этажа. Но встречались и здания, соответствующие советской эпохе.

Точка общепита со скромной вывеской «столовая номер какой-то там» отыскалась на первом этаже низенького дореволюционного сооружения. Признаюсь, нашли не сами, а подсказали местные. Это когда Мишка, махнув на меня рукой, со своим восточным обворожением обратился к двум тётушкам, двигавшимся в попутном направлении. Ага, ему-то легко женщин очаровывать: комсоставовская подогнанная гимнастёрка, затянутая портупея, пилотка лихо сдвинута набок, сапоги блестят. А ещё вещмешок на левом плече, белозубая улыбка и весь вид, говорящий, что он один из самых лучших лейтенантов ДКА[64]. В столовой обедали несколько товарищей в возрасте ближе к «неподлежащему призыву» и дамочек в рабочих беретиках и синих халатах. Видимо, это были сотрудники какой-то конторы, расположенной поблизости. По ходу подзатянувшейся прогулки отметилось, что с молодёжью в Москве было как-то негусто. Парней нашего возраста почти не было. А те, кто встречался, в основном были в форме различного типа и фасона (военные, транспортники, милиционеры). Девушек видели, и даже очень симпатичных девушек, пользовавшихся косметикой. Но они были скорее приятным исключением среди прохожих, спешащих по своим делам.