Минувших дней людские судьбы

Затем у него был свой дом на Сыромятниках, у Курского вокзала, в котором он оборудовал прекрасную мастерскую, чтобы там могли работать художники К. Коровин, В. Серов, В. Васнецов, М. Врубель (дом не сохранился, на этом месте теперь универмаг «Людмила»). Константин Дмитриевич был человеком одаренным от природы, он тонко понимал искусство, ценил труд художников и всегда помогал им; многих поддерживал материально, как и Савва Иванович Мамонтов. По натуре он был очень скромным и даже застенчивым, не любил позировать перед фотообъективом. На всех групповых семейных фотографиях он всегда на заднем плане, в тени. Ни на одной из фотографий, сохранившихся в фондах РГАЛИ, невозможно различить черты лица[40]. Единственный портрет, передающий его напряженное внутреннее состояние, выполнен М. А. Врубелем в 1897 году и считается одним из шедевров русской живописи.

1899 год. Судебное расследование, арест, судебный процесс… В книге «Процесс Саввы Мамонтова и другие судебные драмы» в главе «Последнее слово подсудимых» приводятся выдержки из его речи:

«Говорят, что я пришел на Ярославскую дорогу неимущим и на ней нажился, составил себе громадное состояние. Все это неправда. Я никогда не был неимущим, и карьера моя сложилась удачно, через два года после окончания технического образования за границей я получил место управляющего <…>, директора вагонного завода. С тех пор я никогда не получал низких окладов и в течение 30-ти лет имел собственные дела. И до ареста я не обладал никаким таким громадным состоянием. А после ареста, – если присяжные будут объективны и снисходительны, и я выйду из зала суда оправданным, что меня ожидает на свободе? Я выйду отсюда с разбитым сердцем, с потерянным здоровьем, обесславленным».

С момента ареста Константина Дмитриевича, как и Савву Ивановича, около года содержали в одиночке Московской губернской тюрьмы. Сохранилось его письмо к Виктору Михайловичу Васнецову, который навещал своего друга, как и другие художники:

«Дорогой Виктор Михайлович, крепкое спасибо тебе за твою память и твое дружественное письмо. Ты не можешь представить себе, как обескураживает человека подобное заключение. Чувствуешь себя совершенно беспомощным, беззащитным и оскорбленным до крайности. И если бы не доходили сочувственные отзвуки с извне – так хоть умирай. Василий Дмитриевич (Поленов-прим. авт.) при посещении сумел меня обнадежить, что наши милые друзья нам верят и ожидают нас, чтобы зажить вновь новою жизнью. Замедлил тебе писать, п.ч. был в большом волнении, ожидая окончания следствия и надеялся на освобождение. Но, увы! Теперь приходится ожидать суда, как оказалось, суда нескорого, но надеюсь милостивого и, во всяком случае, справедливого. Еще раз большое спасибо тебе за дружбу и память, кланяюсь всем твоим, обнимаю тебя крепко, любящий тебя – К. Арцыбушев.

10 мая 1900 года. Камера одиночного заключения № 163 Московской губернской тюрьмы.

P. S. Не мне стыдно за все это!»

Через год после суда и освобождения Константин Дмитриевич Арцыбушев скончался. Место его захоронения неизвестно.

Родословная Константина Дмитриевича Арцыбушева имеет свою, весьма любопытную историю. В «Энциклопедическом словаре» Брокгауза и Ефрона, изданном в 1890 году, приводятся сведения о его предках, собранные в труде известного исследователя генеалогии русских дворянских родов Петра Владимировича Долгорукого (1816–1868)

– «Российской родословной книге» (1854 г. изд.).

Арцыбашевы – самые первые известия о представителе этой фамилии появляются в начале XVI века: некто Петр по прозвищу «Арцыбаш», Кашпаров сын,

– немец по происхождению, переселился из Германии в Литву, а из Литвы в Россию еще при отце Ивана Грозного. Со временем от исходной фамилии произошли три сходные по звучанию: Арцыбашевы, Арцыбышевы и Арцыбушевы.