Мёд и кровь (СИ)

Натаниэлю было плевать на причины. Томас Линден действительно служил в колониях и отличался крутым нравом. И неплохим состоянием банковского счета, так что смог себе позволить заменить потерянный глаз искусственным.

В ярком дворцовом освещении тот переливался цветным стеклом в оправе металла. Ничуть не похожий на настоящий, холодный, безжизненный, казалось, глаз срывает плоть с собеседника и заглядывает в душу.

У Натаниэля он неизменно вызывал любопытство. Тонкая работа. Но ее наверняка можно улучшить, даже добавить кое-что, сделать глаз подвижным… он одернул себя и кивнул.

— Как продвигается расследование, лорд-канцлер?

— Если комиссия что-то узнает, мы сообщим вам, лорд Верлен.

Его вежливо послали, высокомерное «мы», напоминавшее, что сейчас императрица ставит только подпись на бумагах, вряд ли вникая в их содержание. Интересно, после рождения ребенка она так и продолжит? Хотя расследование смерти мужа и крушения дирижабля наверняка под ее пристальным вниманием.

— Благодарю вас, лорд-канцлер.

— Можете быть свободны, лорд Верлен.

Натаниэль кивнул и развернулся: на сегодня аудиенция окончена. Бессмысленное расшаркивание, которое только занимает время и ни к чему не ведет.

Визиты во дворец Натаниэль ненавидел. Долгие ожидания среди роскоши и россыпи огней ради коротких бесед ни о чем. Иногда Натаниэль развлекался тем, что считал количество рожков в люстрах и прикидывал, сколько и каких нужно тесла-генераторов, чтобы заставить всё это исправно работать.

Теперь он шел по пушистым коврам, скрадывающим шаги, по многочисленным коридорам дворца мимо торопящихся слуг и вельмож, пока одна из картин не привлекла его внимание. Золоченая рама, какой-то портрет.

Подойдя поближе, Натаниэль прищурился, чтобы лучше рассмотреть. Мать любила вздыхать, что он испортил зрение, читая допоздна и возясь с мелкими деталями.

Сейчас его привлек вовсе не портрет неизвестного аристократа, разодетого в парадную форму с золотой перевязью. Натаниэль вглядывался в странный механизм, который примостился рядом с фигурой человека во весь рост. Размером с собаку, похожее на бочку, с торчащими наружу шестеренками, что было то ли непрактично, то ли просто внутри скрывалось что-то важное и места для шестеренок под корпусом не хватило. В любом случае, Натаниэль считал это небрежностью.

Он коснулся пальцами портрета, кажется, масляные краски. Лорда Верлена так захватила мысль, что это может быть за механизм, что он не заметил, как рядом с ним остановились.

— Если продолжишь лапать дворцовые картины, тебя сочтут сумасшедшим.

Вздрогнув, Натаниэль посмотрел на говорившего.

— Подкрадываться — это очень дурные манеры, лорд Делмар.

Сейчас он не походил на того человека, который в крови заявился ночью в поместье Верленов. В парадной одежде, с прицепленными к поясу начищенными ножнами, аккуратный и собранный — благородный отпрыск древнего семейства. Только руку явно старался не тревожить.

— Думал, сегодня ты отлежишься дома, Дел. Что потянуло во дворец?

— Поручение отца, он передал канцлеру какие-то бумаги. Было бы неловко отказываться из-за ночных приключений.

О которых отец, конечно же, не в курсе и лучше ему и не знать. Делмар пожал плечами:

— Иметь доступ к лечебным настойкам иногда полезно.

Натаниэль ничего не сказал, но нахмурился: он знал, есть много бодрящих снадобий, которые и мертвого поднимут, главное, когда их действие закончится, оказаться где-нибудь поближе к кровати, потому что срубит надолго. В империи они не были запрещены, но и не поощрялись, продаваясь далеко не в каждой аптеке. У Карденов, держащих городские лечебницы, конечно же, доступ был.

— Что ты рассматривал? — Делмар кивнул на картину. — Подозреваю, не маршала Холдера.

— Механизм. Не могу понять, что это.

— Он лечебный.

— Что? — Натаниэль никогда о таком не слышал.

— Лет десять-пятнадцать назад использовались в лечебницах и некоторыми аристократами. У них внутри полный набор, эта машинка ездит за тобой или по этажу, всегда под рукой. Маршал Холдер отличался слабым здоровьем после колоний.

— О…

Делмар посмотрел на Натаниэля и хмыкнул:

— Знаю, о чем ты думаешь. Да, в больницах такие остались. Могу потом показать.

— Было бы здорово.

— Ты закончил во дворце? Выпьешь со мной?

— Конечно.

Натаниэль был рад вынырнуть из бесконечных дворцовых коридоров, из роскоши и гудящих ламп в грязный городской воздух. На улице было оживленно: в сумерках темными силуэтами сновали пешеходы, проносились многочисленные экипажи, а где-то вдалеке слышался грохот вагончиков, идущих по рельсам. Общественных линий здесь не было, это наверняка имперская, по которой во дворец поступают припасы.

Они сели в экипаж Верлена, и Натаниэль видел, как в полумраке Делмар поморщился от боли и невольно коснулся плеча.

— Дай посмотрю, — вздохнул Натаниэль.

Он задернул шторки на окнах, зажег маленькую газовую лампу, которая имелась под сиденьем любого экипажа. Повесил ее на специальный крючок над окном. Делмар уже успел снять сюртук и рубашку. Повязка намокла от крови, и Натаниэль нахмурился. Достал из-под сидения небольшой ящик.